Бюро заказных убийств,

– Подобная позиция оправданна в случае неожиданной, непредвиденной гибели, – возразил Уинтер. – В данном же случае речь идет о тщательно спланированном акте, к тому же направленном против ни в чем не повинного человека – лично вас. Нарушение принципа очевидно.

Некоторое время все присутствующие задумчиво молчали.

– Знаете, Брин, а ведь Холл совершенно прав, – наконец произнес Грей, который слушал их диалог, сосредоточенно сдвинув брови. – Боюсь, ваше решение вряд ли приемлемо.

– И все же не упустите следующий момент, – возразил Луковиль. – Приговаривая к смерти невиновного, то есть самого себя, Брин может принять за преступление нарушение принципа.

– Заявление заведомо ложное, – возразил Хаас. – Ходите по кругу: до тех пор пока Брин невиновен, а если невиновен, не имеет права приговорить себя к смерти.

– Безумие! – прошептала Груня. – Все они сумасшедшие!

Ее приводили в ужас эти люди, сидевшие за щедро накрытым столом, их воодушевленные лица, сияющие энтузиазмом глаза. Казалось, никто из присутствующих не помнил о мерно тикавшем часовом механизме взрывного устройства. Убрав большой палец с кнопки экстренного действия, Брин пристально наблюдал за каждым из обсуждавших его предложение коллег.

– Существует одно-единственное возможное решение, – медленно произнес Харкинс, вступая в дискуссию. – Установив бомбу во время перемирия, Брин пренебрег долгом. Не хочу сказать, что сам по себе проступок заслуживает столь сурового возмездия, которое назначил себе изобретатель устройства, однако он определенно виноват в деянии, нарушившем строгую мораль нашей организации…

– Верно! – с горящими глазами согласился Брин. – Совершенно верно! Ответ найден! Подготовив удар во время перемирия, я тем самым серьезно согрешил, а потому считаю себя виновным и заслуживающим казни. – Он взглянул на настенные часы. – Не позднее чем через полчаса…

Однако невнимание к шефу оказалось роковым. Быстрый и ловкий, как кобра, бывший руководитель Бюро заказных убийств набросился на Брина и мгновенно сжал ему шею. Смертельный японский захват доказал свою эффективность: все, пораженные, наблюдали, как рука Брина ослабла на гениальной бомбе, а сам он мешком осел на пол. В тот же миг Драгомилов схватил пальто и бросился к двери, пробормотав на ходу:

– Груня, дорогая, увидимся на пароходе.

Прежде, чем кто-нибудь успел пошевелиться, он исчез.

– В погоню! – крикнул Харкинс и вскочил, однако путь ему преградил высокий Джон Грей и невозмутимо напомнил:

– Перемирие продолжается. Брин нарушил условие и дорого поплатился за это. Еще целых двадцать минут честь не позволяет нам предпринимать активные действия против шефа.

Все это время Старкингтон бесстрастно наблюдал за ходом дискуссии с дальнего конца длинного стола, но сейчас поднялся и заговорил:

– Бомба никуда не делась. Боюсь, полемику придется отложить. В нашем распоряжении остается… – глава чикагского филиала посмотрел на те же настенные часы, с которыми недавно сверялся Брин. – …восемнадцать минут. А потом прогремит взрыв.

Хаас с любопытством наклонился и вытащил из мертвой руки Брина элегантное взрывное устройство.

– Наверняка должен существовать способ…

– Брин утверждал, что такового нет, – сухо отозвался Старкингтон. – Я ему верю: он никогда не выступал с ложными гипотезами. – Он поднялся. – Как руководитель чикагского отделения я обязан принять на себя командование нашими существенно поредевшими силами. Харкинс и Олсуорти, немедленно отнесите бомбу к заливу. Мы не имеем права оставлять ее здесь: погибнут ни в чем не повинные люди.

Старкингтон дождался, пока агенты, надев пальто, унесут смертельно тикавшее устройство, и ровным голосом продолжил: