Сколько стоит любовь

— Давай уже на ты, перестань мне выкать. Я завтра же переведу всю сумму причиненного ущерба на твой счет, чтобы покрыть расходы за причиненные неудобства. Ведь ты по сути совсем не виновата!

Мои глаза ещё больше округлились. Кажется, у девушки было доброе сердце, и она не притворялась. Но не уверена, что смогу принять от нее помощь. По мне лучше и вовсе не иметь больше никаких дел с людьми их круга, так как это чревато проблемами. Наверняка одна сумочка девушки стоила как месячное содержание и аренда моей мастерской, оплата квартплаты и продуктов, бензин… Но ничего мне не нужно было от семьи Ульяновых.

— Все в порядке, ничего не нужно, — прислонилась головой к деревянной поверхности беседки, в которой мы сидели и прикрыла глаза, думая о том, что придется много работать, чтобы восстановить хотя бы часть того, что сохранить не удалось. Но, по сути, это все мелочи. Главное, что сами не пострадали и были целы и невредимы.

глава 22

Тася

Спустя полчаса подъехал Валерий Петрович, грузный и статный мужчина в сером деловом костюме. Он подошёл к нам с Наташей и, окинув меня беглым взглядом с ног до головы, потребовал рассказать ему все от и до, ничего не утаивая. Но мне и так нечего было таить. Я рассказала все, что знала. Иногда он делал пометки в своем блокноте с непроницаемой маской на лице и лишь изредка отрывал взгляд от блокнота и смотрел на нас с Наташей, когда мы вдруг начинали говорить одновременно.

— Так, хорошо, я все понял. С полицией буду говорить сам. Никаких показаний и документов без моего одобрения не подписывать. Возможно, что Ребровский подкупил нужного человека, чтобы держать тебя потом на крючке, — заявил он с некой строгостью и задумчиво поглядел на меня, будто оценивал мои шансы… даже не знаю, что. Неужели считал безнадежным мое положение? Или размышлял над тем, с чего это вдруг семья Ульяновых начала заниматься благотворительностью?

Мужчина, окинув меня каким-то сочувствующим взглядом, отвернулся, а на сердце сделалось неспокойнее прежнего. Неужели Ребровский задался целью меня растоптать? Валерий Петрович отошёл от нас, снова оставляя одних. Наташа, должна была отдать ей должное, была со мной все время, пыталась разговорить и успокаивала, но я все еще пребывала в некотором ступоре. Спустя два часа, когда все успокоилось, и люди окончательно разошлись, телефон Наташи ожил. Она ответила на звонок и лишь говорила: «Да, хорошо», «Да, поняла». Затем, не выпуская телефона из рук, позвонила в службу заказа такси.

— Назови точный адрес своей студии, — попросила она меня.

Я продиктовала его, чувствуя полное опустошение и сильную усталость. Голова болела, и отголоски болезни и ужасного дня накладывали свой отпечаток. Хотелось поскорее оказаться в стенах своей уютной квартирки, принять душ, выпить обезболивающего и с головой спрятаться под оделяло, чтобы скрыться от этого жестокого мира, пропитанного злобой и лицемерием. Хорошо, что машину я сегодня не взяла, не представляю, как бы управляла ей в таком состоянии. Частично я уже смирилась со всеми потерями и деньгами, которые откладывала на «черный день», и теперь просто хотелось побыть одна.

— Поехали, — она поднялась на ноги и посмотрела на меня снизу вверх воодушевленным взглядом. — Звонил Саша, сказал, чтобы мы ехали к нему домой, он будет примерно через час. Не сидеть же нам в этой беседке.

— Что? — мне сделалось нехорошо от одной мысли, что сама добровольно соглашусь сейчас поехать к мужчине, которого старалась вычеркнуть из памяти все эти годы. Нет, я не боялась Александра, больше себя и внезапно оживших, словно пробудившийся вулкан, чувств к мужчине, которые, как мне казалось, утихли.

— Сейчас приедет такси, твои работы остались у него в машине, и он сказал, что ему нужно с тобой поговорить, — Наташа растерянно улыбнулась, заметив мое состояние.

Я неподвижно сидела, осмысливая масштабы грядущей катастрофы, и все, чего хотела последние два часа — вернуться домой. Но, может быть, в предложении Александра была логика: у него остались мои картины и телефон. Решим уже наконец все раз и навсегда и забудем об этой истории! Всю жизнь бегать от него не получится, и раз сама судьба сталкивала нас с ним сейчас, значит, это что-то да значило?

Только ведь… Наташа сама говорила, что ее брат уже два года как не жил в Москве. И разве он не остановился в том большом доме, где проходила помолвка? А как же ее жених? Наверное, он должен был забрать ее, а она сидела со мной тут, будто и правда благотворительностью занималась. Но на лице девушки и тени недовольства за все это время не промелькнуло, не говоря уже о том, чтобы она сказала мне в открытую, что у нее есть дела и другие планы.

— Спасибо большое за помощь. Вы и так много сделали для меня с братом, но я лучше поеду домой… Тем более у тебя свои планы, подготовка к свадьбе, личная жизнь, ты не должна сидеть сейчас рядом со мной и вникать в эти нелепости, что случились по моей вине, — я сказала то, что считала нужным и правильным. И, в целом, не видела причин юлить. Мне не стоило помогать Регине, и тогда бы ни у нее, ни у меня сейчас не было проблем.

— Мой жених уехал до конца недели по работе, — Наташа пожала плечами. — Мы с Сашей собирались провести это время вдвоём. И утром я рассказала ему о своих планах и твоих рисунках, попросила его подбросить меня до твоей студии… Я понимаю, это не моё дело и Саша просил тебе пока не говорить, но и квартире твоей тоже немного досталось… И машине… Побили все стекла. Потому тебе лучше и вправду пока поехать со мной к брату. Мирон — подонок, и я завтра же позвоню отцу и скажу ему обо всем. Он вмиг перекроет ему везде кислород!

Я едва не рассмеялась в лицо девушке истерическим смехом. Никто и ничего никому перекрывать не будет! А мужчина, отомстив и наделав мне пакостей, вероятно, исчезнет с моих горизонтов, довольный всеми низостями, что мне учинил. Поэтому Ульянов напрасно поехал к этому Мирону. Мне почему-то казалось, что именно к нему он и отправился. И, возможно, спустив все на тормозах, тот похотливый ублюдок отстал бы от меня. А теперь будет искать новые пути, чтобы отомстить по новой. Вот только выждет время, когда Ульянов уедет из города, и продолжит свое возмездие над нерадивой дурочкой, что отвергла его похоть и страсть. И хорошо, хоть стекла побил, а не прислал каких-то из своих амбалов, чтобы они скрутили меня и доставили к нему завершить начатое. В мире богатых ублюдков это обычная практика…

— Хорошо, — согласилась я, — поехали, — по большей степени я дала согласие, потому что в машине у Александра остались мои картины. То немногое, что придавало сил и надежд. Начинать все с нуля — так себе перспектива…

И, да, мне конечно же было интересно поглядеть, как жил мужчина, который помогал мне, и по причине этой помощи я теперь боялась поехать домой. Прекрасно отдавала себе отчет, что общего с этим кругом людей иметь ничего не стоило, а я совершенно из другого мира. И если проблема с этим оргазмированным мутантом с вечера будет решена, то я, конечно, скажу Ульянову спасибо. Но что делать с моей симпатией и влечением к этому человеку?