Последняя схватка. Армагеддон 2000. Ребенок Розмари,

Юноша зевнул, пока Бухер пробегал взглядом текст записки.

— Она пишет, что присутствовала при твоем рождении, — повернулся к собеседнику Бухер.

Джордж пожал плечами.

— Она торчит здесь уже целую неделю, сэр. Это начинает утомлять.

Бухер вновь взглянул на юношу:

— Она, видимо, жаждет получить от тебя последнее благословение?

Тот снова зевнул. Бухер скомкал записку и швырнул ее в огонь.

— Приведите ее. Только убедитесь сначала, что она действительно та, за кого себя выдает.

— Хорошо, сэр.

Дворецкий вышел, а юноша обратился к Бухеру:

— А ты уверен насчет Бредли?

Бухер вздохнул. Юноша был просто одержим. Похоже, ничего, кроме дел, не занимало его. Никакие события, что могли взволновать любого другого отрока, не касались холодного ума этого человека. Однако это говорило только в его пользу.

Дверь снова открылась, и перед ними появилась старуха. Лицо ее избороздили глубокие морщины. Старуха сидела в инвалидной коляске, ноги ее были укутаны каким- то грубым пледом, а на худых согбенных плечах болтались остатки шали. Суставы на руках были такими разбухшими, что казалось, будто пальцы срослись. Ни шаль, ни плед не могли скрыть ее хрупкости. Бухер вдруг подумал, что старуха весит, наверное, никак не больше восьмидесяти фунтов.

Старуха коснулась кнопки на подлокотнике, и коляска, заскрипев, подъехала поближе и остановилась у стола. Старуха вперила в юношу взгляд. Потом ухватилась за пару костылей, прикрепленных к коляске, и с трудом поднялась. Бухер двинулся было ей навстречу, чтобы помочь, но она только отмахнулась от него. Кости у нее затрещали при попытке распрямиться, и когда она встала, наконец, в полный рост, лицо ее оказалось вровень с лицом юноши.

— Я Мэри Ламонт, — представилась старуха. — Я была медсестрой и присутствовала при твоем рождении.

Юноша молчал.

— В тот момент, когда ты появился, у меня начался приступ артрита, и с тех самых пор боль не отпускает меня. Я принимаю лекарства, но от них мне еще хуже. Во сне мне кажется, что это Бог наказывает меня.

— Он может, — промолвил юноша.

— Я не в силах дольше терпеть эти муки и скоро сведу счеты с жизнью. Но прежде, чем умереть, я хотела видеть тебя. Хоть раз глянуть на то, чему я помогла появиться на свет.

Юноша широко распростер руки и повернулся в профиль.