По образцу своих наставников представители антропологического направления в ревизионизме социальному фактору противопоставляют биологические особенности человека, личные чувства и переживания. И тем представителям молодежи, которые отличаются философским индивидуализмом или привыкли обходиться обыденным сознанием, кажется близкой, понятной и в высшей степени гуманной спекуляция на проблемах индивидуальной жизни и личных переживаниях человека, характеризующая всю философию экзистенциализма, все равно, облечена ли эта спекуляция в сартровское понятие существования, сведенное к проблеме отношения людей к отчужденному и враждебному миру, или в «истинное» человеческое «наличное бытие» М. Хайдеггера, или в понимание человека как единства «неистинного» и «истинного», как «бытие — в ситуации» К. Ясперса.
Позитивистское направление ревизионизма, в свою очередь, характеризуется тем, что оно обусловливает уход молодежи и всех, кто к этому направлению приобщается, не только от марксистской философии, но и от философской проблематики вообще. Именно поэтому позитивистская ревизия марксизма оказывает особенно губительное влияние на молодежные движения. Неадекватная экстраполяция методологии точных наук на марксистскую философию ведет к псевдоматериалистическому толкованию закономерностей развития общественных явлений и самого общества. С позиции абсолютизации познания объекта, понимающегося как совокупность нейтральных по отношению к субъекту определенных данных, субъект не представляет собой активной силы общественного развития. Стихийности не противопоставляется активная и осознанная деятельность человека, вооруженного знанием объективных законов общественного развития, такая деятельность рассматривается скорее как тормоз, который задерживает это развитие. Отсюда следует тезис об отрицании руководящей роли марксистской партии в преобразовании общества, в движениях современности.
Одинаково вредными оказываются попытки и антропологизма, и позитивизма увести внимание молодежи от основных противоречий нашей эпохи. Если с антропологических позиций основное противоречие современного мира подменяется противоречием между мнимым гуманизмом и предполагаемым антигуманизмом, между «свободой» и «несвободой», между «демократией» и «тоталитаризмом», то с позиции эмпирического позитивизма основное противоречие нашей эпохи переносится, как мы увидим, в область технико-научных альтернатив.
Оба направления — и антропологизм и позитивизм, — внедряющиеся в общественную мысль и в сознание молодежи под ликом марксизма, несмотря на различие своих позиций и идейных источников, в конце концов создают единую платформу для общих антимарксистских и антисоциалистических выводов, становятся питательной средой политического ревизионизма, превращаются в общую, объединенную острой критической направленностью исходную позицию ревизии реально существующего социализма. Обе эти тенденции способствуют распространению мелкобуржуазного критического радикализма в среде молодой интеллигенции и студенчества и в конце концов приводят — и тех, кто «уничтожает социализм „во имя человека“, „гуманизма“ и „истинной демократии“», и тех, кто делает это, конструируя огромное число вульгарно-сциентистских теорий улучшения социалистического общества, — к выводу о необходимости уничтожения социализма. «Ceterum autem Carthaginem esse delendam!» — «Кроме того, полагаю, что Карфаген должен быть разрушен!» — так неизменно заканчивал свои речи в сенате Древнего Рима защитник аристократических привилегий, алчный и корыстолюбивый Катон Старший, во что бы то ни стало желавший падения Карфагена. Именно так заканчивают все свои «теоретические изыскания» ревизионисты — эти новоявленные «завоеватели» умов молодежи: «Кроме того, полагаю, что социализм должен быть разрушен!»
2. Социализм с позиций антропологизма, или «Философия человека» на страже устоев капитализма
Наиболее распространенной формой «критики» реального социализма со стороны современных буржуазных идеологов и ревизионистов антропологического направления является критика с позиций некоего абстрактного человека, сконструированного в соответствии с социальным идеалом буржуазии, с представлениями апологетов капитализма о буржуазном мире как лучшем из миров. На этой почве и с этой целью создаются различные концепции о человеке, объединяемые общим названием «философии человека», которыми пытаются подменить марксизм как теорию освободительного движения пролетариата, призванного осуществить общечеловеческую эмансипацию как единственно научное и истинное учение о человеке. Социализм же следом за марксизмом обвиняется в том, что он «потерял» человека. Заигрывание с проблемой человека, псевдонаучные концепции абстрактного гуманизма, свободы личности, гуманной демократии всегда есть спекуляция на обыденном сознании, особенно сознании молодежи.
Марксистская философия, а следовательно, и общество, основанное в соответствии с ее идеалами, критикуются ревизионизмом антропологического направления за то, что, поставив изменение сущности человека в зависимость от изменения общественных отношений, они будто бы не принимают во внимание единичность и неповторимость человеческого индивидуума. Марксистское положение о том, что изменение человеческой сущности происходит под влиянием и в результате изменения общественных отношений, объявляется псевдонаучной дефиницией, политическим лозунгом. Антинаучная «философия человека», демонстрируя отход от марксистского понимания диалектики объективного и субъективного в развитии общества как одной из решающих теоретических предпосылок единственно верного решения проблемы общества и индивидуума, их соотношения и обусловленности, составляет теоретическую основу абстрактной, утопическо-идеалистической концепции гуманизма и с позиций этой концепции осуществляет попытки теоретически обосновать необходимость разрушения социализма. Именно с позиций мелкобуржуазного радикализма, который создает себе идеал в соответствии с антропологическо-экзистенциалистской интерпретацией «философии человека» и хочет социализм привести в согласие с этим идеалом, происходит тотальное отрицание объективных закономерностей развития социалистического общества, самого социализма и на этой основе — приобщение к антисоциалистическому лозунгу международного ревизионизма, сформулированному как лозунг несоответствия теоретической схемы социализма реально существующему социализму.
Действительно, в марксистско-ленинской философии исходным для понимания человека является определение сущности человека как совокупности общественных отношений практически действующего индивидуума. В рамках марксизма-ленинизма проблематика человека всегда рассматривалась в тесной связи с развитием общества, с учетом изменения структуры этого общества и конкретно-исторических условий эволюции соотношения общества и личности. Проблему человека, бесспорно, можно решить, только исследуя личность и общество в органическом единстве, ибо условия существования индивидуумов в обществе — это условия, при которых эти индивидуумы «только и могут производить свою материальную жизнь и то, что с ней связано».[114] Но марксизм никогда не противопоставлял понимание человека как личности пониманию его как природного существа; марксистское определение общественной сущности человека, которое вызывает такой протест в кругах буржуазных и ревизионистских философов, протест, рассчитанный, естественно, на обыденное сознание масс, молодежи, ни в коем случае не означает сведѐния человеческой личности к ее общественной сущности.
Положение, что сущность человека есть совокупность всех общественных отношений, означает прежде всего то, что вне связи с общественной средой, с общественными условиями невозможно исследовать ни человека, ни его развитие, ни характер его деятельности. Оно означает также то, что только через определение общественной сущности человека возможно познание конкретной человеческой личности и целенаправленное воздействие на ее развитие. Марксистское понимание общественной сущности человека — это ключ к пониманию всякого учения о человеке, исходный пункт решения проблемы человека. Оно представляет собой открытие, которое невозможно переоценить. Такое понимание сделало возможным общественный интерес к человеку, учение о человеке превратить в предмет истинно научного анализа. Только благодаря этому пониманию от рассуждений о человеке общественная мысль перешла к науке, сделала человека предметом науки.
Марксистская философия человека в отличие от всех доктрин абстрактного гуманизма раскрывает истинные пути реализации человеческой свободы, стимулы и результаты его творческой активности. Она дает единственно верное решение проблемы освобождения человека, истинно всестороннего развития личности, которое может происходить только в тесной связи с процессом усовершенствования общественных отношений и на его основе. Именно это позволило основоположникам марксизма сделать революционный вывод: если сознание людей зависит от материальных условий жизни общества, то для массового формирования новых людей необходимо прежде всего изменение условий жизни общества.[115]
Чем объяснить, что именно в настоящее время проблема человека привлекает столь пристальное внимание представителей старого миропорядка, что она превратилась в тот фокус, в котором концентрируется острота и напряженность современной идеологической борьбы между социализмом и капитализмом? Как объяснить то обстоятельство, что идеологические представители того общественного строя, который несколько веков держит рабочий класс и другие слои трудящихся под игом угнетения, эксплуатации, который делает человека, как сказал бы Маркс, презренным, униженным существом, вдруг забеспокоились о человеке, о «правах» человека?
Очевидно, диалектика истории и здесь такова, что она заставляет врагов человека, извечных попирателей всех его прав рядиться в тогу его защитников. Диалектика истории говорит о том, что появление каждой новой формации связано с решением таких проблем, которые не укладываются в прежние представления о человеке. Буржуазное общество, например, в свое время выступило с такими требованиями о правах человека, которые выходили за рамки феодальных представлений. Нарождающаяся молодая буржуазия в лице своих идеологов (например, французских просветителей XVIII столетия) выступила с решительной критикой феодально-клерикальных представлений о человеке, против всего, что не согласуется с разумом. «Все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего».[116]
Поэтому проблема человека особенно остро выступает в период борьбы различных общественно-экономических формаций, в эпоху перехода от одной формации к другой, возникновения новой формации из старой, как раз тогда, когда развитие общества своей логикой развития выдвигает перед людьми, передовыми классами задачи переделки себя и окружающего, создания качественно новой формы общества. Чем более глубок и основателен такой переход, тем более остро встает и вопрос о человеке, тем более глубоко задевает он интересы эксплуататорских классов. Соответственно, он встает менее остро при переходе от одной антагонистической формации к другой и более остро при переходе от антагонистической формации к формации неантагонистической, который является коренным переломом в положении человека, в его социальном положении и правах.
Но почему проблема человека встает наиболее остро тогда, когда наиболее полно осуществляются его права? Казалось бы, все должно быть наоборот. Это объясняется тем, что, пока существует капитализм, его идеологические представители будут все более активно выступать против того общественного строя, который коренным образом меняет положение человека. Чем более коренным является решение проблемы человека, тем более глубоко она затрагивает интересы тех общественных классов, которые веками наживались на бесправии трудящихся масс. В противоположность старому, капиталистическому строю, апологеты которого говорят о неизменности природы человека, новый, социалистический строй ставит вопрос о развитии этой природы, о формировании нового человека, о переделке его сознания, что приводит к кризису прежних представлений о человеке, носители которых стоят на позициях отживающих классов и не понимают, не хотят понять, следовательно, диалектики истории.
В совершенствовании человека, в реализации всех его духовных и физических сил и способностей, в удовлетворении его потребностей весь смысл социализма и коммунизма. Как ни велико значение, которое придается марксизмом-ленинизмом революционному преобразованию форм собственности, оно является всего-навсего необходимым решающим
Представители абстрактно-гуманистической концепции человека сами себя облекли полномочиями провозглашать с позиций эфемерной «общечеловеческой» философии необходимость поисков общечеловеческих форм общежития. Но их критика не располагает никакой более или менее позитивной программой. Отрицая ценности социализма, они не позаботились даже о том, чтобы создать хотя бы видимость научной обоснованности своего «беспощадного» критицизма по его адресу. Лучше всего эту позицию сформулировал бежавший из Чехословакии ревизионист сионистского толка А. Й. Лим в интервью корреспонденту швейцарского журнала «Gazette de Lausanne»: «Ни у кого из нас не было окончательного рецепта, в соответствии с которым можно было бы определить, что представляет собой демократический социализм. Мы сами лучше знали то, чего уже не хотели, нежели то, чего хотели и что должны были делать».
«Тотальный критицизм» и отрицание становятся у философствующих «интеллектуалов» антропологического толка единственным «аргументом» против реально существующего социалистического общества, аттестованного ими как «мнимый» социализм. Причем с увеличением масштабов критики все больше теряется видимость ее научной респектабельности. Критика все чаще сводится к обычному вульгарному поношению социализма, которое можно скорее встретить в рамках обыденного сознания, но отнюдь не «диалектического разума», на вращение в сфере которого претендуют ревизионисты, особенно ревизионисты сионистского толка, или, как они сами себя именовали на том же IV съезде писателей Чехословакии, «марксисты с сионистским уклоном».
Подвергая остракизму все элементы и процессы социализма, критика социалистического общества с антропологических позиций основное внимание сосредоточивает на ревизии всего общества как мнимого социализма. Делаются попытки доказать, будто пока что социализм не способен ни теоретически, ни тем более практически понять, согласовать и координировать свою роль носителя освободительной исторической альтернативы с самыми различными проявлениями происходящего в мире освободительного движения, с особенностями богатейших капиталистических обществ, а также с широкими возможностями освободившихся от колониальной зависимости и развивающихся народов.
«Тотальный критицизм» представителей антропологизма имеет ярко выраженный и легко распознаваемый лженаучный характер. Тотальная критика реально существующего социализма приводит всех их к выводам, которые объединяют антропологизм с любыми отрицателями социализма совершенно противоположных философских школ. Так, в своих концепциях ограничения значения общественной собственности, «бюрократизации» социалистического общества, сохранения многопартийной системы и отрицания руководящей роли марксистских партий, в идеях противопоставления социалистической демократии буржуазному парламентаризму, несовместимости диктатуры пролетариата с «истинной» демократией представители антропологического направления оказываются совершенно солидарными с позициями философского течения неопозитивистского толка, о которых речь впереди. Зато, подвергнув критике социализм как объективно существующую реальность, они приходят к выводу, лежащему в русле самых реакционных стремлений международного антикоммунизма, к выводу о необходимости разрушения социализма. Так, признанный идеолог чехословацкого ревизионизма К. Косик пишет, что дальнейшая судьба кризиса, который, по его убеждению, переживает социализм, «зависит от того, разглядит ли рабочий класс противоречие между идеологией и иллюзиями, с одной стороны, и своим фактическим
Но, по существу, именно в этих, не по незнанию, конечно, подчеркнутых К. Косиком формулах, определял В. И. Ленин, что такое революционная ситуация, то есть совокупность каких объективных условий необходима для социалистической революции. Почти буквальное использование ленинской терминологии, особенно если учесть, как тщательно обычно избегает К. Косик не только обращения к ленинскому наследию, но и самого имени вождя международного пролетариата, не может оставить кого-либо в заблуждении относительно истинных намерений бывшего профессора Карлова университета К. Косика, одного из активнейших участников сионистского сборища, именуемого IV съездом писателей Чехословакии. «Ceterum autem Carthaginem esse delendam!» — «Полагаю, что Карфаген должен быть разрушен!» В этом, собственно, и заключается весь смысл и цель критики социализма с антропологическо-экзистенциалистских позиций.
ebooksa