Тот, что в коридоре, занят. Надо было дождаться очереди. Те девицы торчали бы там целый год. Мартин пошёл к двери на веранду, надел чьи-то туфли, которые были ему велики, и вышел в сад. Тёмные ветки яблонь, свежий воздух, он поставил пиво рядом на траву и расстегнул ширинку, от мочи шёл пар.
Она, видимо, ушла домой. Домой или с кем-нибудь наверх.
Всё равно.
Деревья покачивались, наверное, ему надо отдохнуть, посидеть немного на диване, пару секунд подремать. Пару секунд, не больше.
Кто-то взял его за руку. Женская чёлка, раньше была кудрявая и длиннее, теперь короче, он её знает, но имя забыл. Она бывает в «Спрэнгкуллене». Она смеялась, проснись, Мартин, идём, у нас там танцы. Комната сначала накренилась, но потом выровняла курс, он должен налить себе вина из чужой бутылки в чужой бокал, она держала его за руку, носки легко скользили по паркету, он так её вращал, что юбка развевалась. Идём, сказал он, на веранду покурим. Она пошла за ним, но курить не захотела, и хорошо, потому что в пачке осталась одна сигарета. У неё были голые руки, и она обхватила себя за плечи, он перевесился через перила и пролил вино, зажёг сигарету… а она тёплая… он потушил окурок в цветочном горшке и поцеловал её, непривычное ощущение, как будто в воду нырнул, но привыкаешь быстро. Она прижалась к нему. Всё снова качалось.
– Слушай, мне надо… – Её рука на плече. Он её сбросил. – …надо в туалет.
– Мартин! – Прямо перед ним появился Густав. – Последний трамвай через пять минут.
– Чёрт.
– Мы успеем. Или ты остаёшься?
– Нет, дьявол. – Он нашёл только один свой ботинок, второй надел просто похожий, быстро вышел на улицу, на него обрушилась ночь, музыка умерла, он видел, как в жёлтом свете фонарей идут вперёд его ноги, из мрака вынырнул трамвай, с визгом и скрипом открыл свои недра – вперёд к свету и свободным местам. Так тепло, он погрузился в воду на глубину и, убаюканный, уснул – им не скоро выходить. Положил голову Густаву на плечо и что-то сказал, сам не разобрав, что именно.
– Мартин? Мартин? – Его легко трясут за плечи. Ступени, он падает вперёд, руки в траве, всхлипывает, горло горит, и его выворачивает наизнанку. Рука убирает волосы с его лба.
– Ты всё, проблевался? Ещё надо?
Он качает головой.
– От дряни лучше сразу избавиться, ты же знаешь.
Новый спазм сотрясает его изнутри. Возвращается голос, вместе с желчью, надо всё выплюнуть.
– Просто отдохни немного.
– Конечно. Ложись. Да не на спину, придурок. Вспомни Джима Моррисона. – Густав помогает ему лечь на бок, убирает его руку. Как будто он ребёнок. Кто-то всё устроит. Качели в темноте. Он летит вниз.
– Слышишь, Мартин?
Его рука на плече, земля летит мимо ног.
– Я должен написать об этом.
ebooksa