– О боже, Бритта. Это же совсем другое.
– Думаешь?
– Она цитировала Витгенштейна на
– Ты же говорил, что после Бритты хочешь какое-то время побыть один. Точнее, «свободным», помнится, именно этот термин ты использовал.
– Я свободен.
– Пару недель как.
– Слушай, прошло минимум два месяца. Плюс такими вещами нельзя управлять. Они случаются, и всё. И нужно признать факт. И это может быть совсем некстати. Мироздание не заботится о том, чтобы ты влюбился в подходящее время.
– Конечно, о’кей.
– Она учится на двух факультетах. Я говорил это? Также изучает немецкий.
– И кем она станет?
– Что?
– Ну, с этим немецким и историей? Нацистом?
– Очень остроумно. Хотя если серьёзно, я сам не знаю.
– Там уже горит, – Густав показал на сковороду, сделал затяжку и прислонился спиной к оконной раме.
На следующий день он сидел на кухне и держал в потной руке телефонную трубку. Набрал первые четыре цифры, но быстро нажал на рычаг, когда в дверях появилась подруга Андерса Нина. По какой-то причине он не рассказал ей о забавном знакомстве с Сесилией сразу, а сейчас уже не смог бы сделать это нейтрально. Она раскусила бы его за секунду.
Кивнув Мартину, она открыла холодильник и начала рассматривать его содержимое так, как будто там действительно было из чего выбирать. Потом взяла бутылку пива и долго рылась в шкафчиках в поисках открывашки. Нина встречается с Сесилией каждый день. Сидит рядом с ней на лекциях, болтает в коридорах, видит её профиль, очерченный солнечным светом в пыльном от мела воздухе…
– Как учёба? – спросил он.
Нина подёрнула одним плечом, возможно, ей не хватило энергии, чтобы пожать обоими.
– Так себе.
– А как преподаватели?