— Неплохо, — тихо ответил Илья, — отличается от корпоратива учёных.
— Да уж понятно, — Кнут усмехнулся, — просто люди, вроде нас, постоянно рискующие жизнью, предпочитают отдыхать, словно в последний раз. То, что было сегодня, — ерунда, в былые годы, если проснулись не в КПЗ, то отдых, считай, не удался. Чингиза за это из армии выгнали. Буйный он во хмелю, как и весь его народ. Только в последние года три перестал дурковать, видимо, годы берут своё.
— А как ты из армии ушёл? — поинтересовался Илья. Ему казалось невозможным, чтобы такой человек был уволен за пьяный дебош.
— Понимаешь, — начал он уклончиво объяснять, — есть такие ситуации, когда мнение военных, особенно командиров среднего звена, отличается от мнения политиков. Первые считают, что боевые действия следует доводить до логического финала, то есть до разгрома врага, а вторым, например, нужно остановиться на полпути и начать торг. Вот и отдаётся соответствующий приказ. Но и военные, пользуясь тем, что во время самих боевых действий контроль за ними со стороны штабов довольно слабый, могут сделать вид, что никакого приказа не получали, и продолжать делать своё. Потом, когда они добьют врага, политики могут тоже сделать вид, что так и было задумано. Но не в этот раз. Группировка противника, численностью до тысячи штыков, была просто раздавлена, лишь двум десяткам удалось попасть в плен. И их руководство погибло вместе со всеми. А политики наши распланировали уже переговоры и примирение с ними. Вот и стали искать крайнего, который им всю политику испортил. Крайним оказался никому не известный комбат. Начальство, надо отдать им должное, стояло за меня крепко. Твердили, что я отличный командир, что отправлять меня на гражданку в таком молодом возрасте — преступление, что все свои вины я искуплю, но не помогло. Смягчили, конечно, наказание. Вместо уголовного дела я просто написал рапорт и ушёл на пенсию. И вот я здесь.
Он налил водки в другой стакан и протянул его Илье.
— Давай выпьем, Профессор, за то, чтобы не в последний раз так отдыхали, и чтобы все снова вернулись живыми.
Илья принял стакан, они чокнулись и опрокинули водку в себя. Вкус был гадкий, но рвотной реакции, к счастью, не вызвал. Увидев перед собой банку маринованных огурцов, он поймал двумя пальцами один и захрустел им, заедая водочный вкус.
На соседний стул тяжело плюхнулся Палач. Его широкая волосатая грудь поднималась и опускалась, старательно вентилируя лёгкие. Кажется, он только что оторвался от любовных занятий.
— Пьёте без меня, эх, вы! — проговорил он укоризненно и налил себе.
Выпили ещё по разу, продолжили разговор. Спать никому не хотелось. К ним присоединился Док, который поведал, что вне боевого задания он препараты не употребляет, а первый симптом ломки — бессонница. Выглядел он и вправду не очень.
Скоро настало утро, девушки, уставшие так, словно вагоны выгружали, убрались восвояси. Хозяевам бани было заплачено вперёд, а машина уже ждала во дворе.
Глава восьмая
На базе получилось неплохо отоспаться. Никто их не тревожил до вечера следующего дня. Только потом, тряхнув койку, Кнут поднял Илью и велел умыться, поужинать и идти в зал. Тренировка будет.
Илья, прекрасно отдохнувший и выспавшийся, против тренировки не возражал. Скорее, наоборот, теперь он прекрасно понимал, что даже минимальные боевые навыки — это гораздо лучше, чем полное их отсутствие. А научиться у этих людей можно было многому.
В спортзале присутствовала вся группа Кнута и ещё несколько незнакомых бойцов. Тренировать Илью вызвался, как ни странно, Док. Выглядел он ещё хуже, чем вчера, но глаза были ясные и зрачки нормального размера.
— Понимаешь, Профессор, — начал он объяснять, — тот же Палач, куда лучший рукопашник, даже без поправки на весовую категорию. Но мне это и не надо, отбив руки об мешок, я уже не смогу так метко стрелять. А защитить себя в ближнем бою нужно и мне. Поэтому, ещё в студенческие времена я увлёкся борьбой Джиу-джитсу, которая, собственно, и привела меня в ряды спецподразделения. Кое-что я намерен показать тебе и заставить выучить. Снимай обувь и становись на ковёр.
Илья сделал, как ему сказали.
— Так, смотри, вот ты пытаешься меня схватить, тянешь руки, вот, дотянулся. На курсах самообороны для полиции обычно показывают такой приём.
Он положил ладонь поверх руки Ильи, качнулся назад, ударил предплечьем по локтю и через мгновение, рука оказалась прочно заведена за спину. Удерживая его одной рукой, он продолжал:
— Но нам подобное не нужно, мы не полиция, никого не задерживаем, наша задача — вывести противника из строя. Поэтому лучше действовать так.