— За выпивку платить, проституток не обижать, драться, если приспичит, на улице, кто за оружие схватился, того повесят, мебель не ломать, блевать и гадить в строго отведённых местах.
Условия были приемлемыми, поэтому все активно закивали в том смысле, что «Мы? Да никогда!»
На этом аудиенция закончилась, и вся группа отправилась в магазин. Это был местный универмаг, где продавалось всё, что только могло понадобиться старателю и охотнику. Еда, спиртное, табак в виде скрученных листьев, патроны, порох, оружие, ножи, конская сбруя. Занимался хозяин и скупкой нужных предметов. Именно такие предметы выложил перед ним Григор. Там были компасы, бинокли, что-то, похожее на астролябию, баночка с каким-то белым порошком, пластинки из металла, с нанесёнными на них знаками, и ещё куча всякой мелочи, вроде часов и швейных игл. Продавец, худой, высокий, похожий на еврея, тут же сделал охотничью стойку, прикидывая, на какую сумму можно кинуть пришельцев. К несчастью для него, Григор не только знал местный язык, но и прекрасно представлял цены на товары. А учитывая высокое качество продаваемых вещей, не желал уступать ни копейки. Торг затянулся где-то на полчаса, но закончился, как все поняли победой хранителя. Он получил пачку купюр разного достоинства и, спрятав её в карман, с довольным видом вышел из магазина. За ним последовали и остальные.
Следующей остановкой был постоялый двор, на первом этаже которого находился кабак. Вообще, называть подобное заведение кабаком в корне неправильно, кабак — место распития спиртного, а здесь не только поили, но и неплохо кормили. Сумма, полученная хранителем, позволяла ни в чём себе не отказывать. Они сняли два номера на четверых, а после, сложив вещи в комнатах, отправились штурмовать кладовку местного трактирщика. Кладовка оказалась богатой, на большом овальном столе сразу появилась большая бутыль спирта и девять относительно чистых стаканов, официантка быстро расставляла вокруг всевозможные закуски. Было здесь нечто, вроде квашеной капусты, жареное мясо в непонятном соусе, хлеб, хоть и чёрствый, но вполне годный в пищу, крупная жареная рыбина, посыпанная сушёной зеленью, варёные яйца, чей размер и окраска говорили, что курица к их происхождению непричастна. Когда расстановка блюд была окончена, Палач взял бутылку и одним ловким движение налил во все стаканы поровну. Явно умение это вырабатывалось годами. Сам он взял стакан и, привстав за столом, заговорил:
— Друзья мои, сегодня мы собрались в донельзя странном месте, более того, что-то мне подсказывает, что подобных мест мы увидим ещё много. Так давайте выпьем за то, чтобы везде нас ждал такой же приём.
Они сдвинули стаканы и опрокинули ядрёное пойло в свои луженые глотки. Даже Док, наплевав на свои принципы, не стал отказываться.
У Ильи от спирта перехватило дыхание, словно хлебнул кислоты, какое-то время он размышлял, не пойдёт ли этот яд обратно, но, к счастью, напиток провалился внутрь.
— Закусывай, а то окосеешь, — Палач показал вилкой на стол.
Илья хотел что-то ответить, но предпочёл пока помолчать, засовывая в рот кусок мяса и придавливая его ложкой капусты. Через пару минут, когда он, наконец, отдышался, в голове зашумело, а в теле появилась какая-то ватная мягкость. Зато проснулся аппетит, и он с жадностью набросился на закуски, стоящие на столе. Через десять минут, когда все утолили первый голод, и было налито по второй, Илья оглядел зал. К его удивлению, там было довольно много людей, которые ели, пили, рассказывали что-то друг другу. Две официантки носились по залу, едва успевая расставлять по столам выпивку и закуску.
— А что, Гриня, нет ли здесь дурных женщин? — обратился к переводчику Палач, дружески обнимая его за плечи.
— Я бы не стал этого делать, — спокойно объяснил Григор.
— За наш моральный облик переживаешь? — с пониманием спросил Док.
— Моральный облик ваш мне глубоко безразличен, да и сложно ожидать высоких моральных устоев от людей, чья профессия — военное наёмничество. Просто в этих местах довольно слабое представление о медицине и гигиене.
— Можно триппер намотать? — поинтересовался Араб.
— Скорее, банальных вшей и чесотку, всё излечимо, но приятного мало, лучше поищите проституток в более цивилизованных местах.
Аргумент был признан существенным, желание любовных подвигов сошло на нет. Вместо этого снова, уже без тоста, сдвинули стаканы и выпили. На этот раз спирт пошёл уже легче. Несмотря на то, что Палач наливал понемногу, от силы по тридцать грамм, Илья уже чувствовал сильное опьянение, а Палач тем временем завёл какую-то путаную историю про свои военные подвиги в одном из локальных конфликтов. Рассказать целиком ему не дали, к их столу подошёл человек от соседнего и начал что-то быстро говорить. Никто ничего не понял, все повернулись к Григору. Тот только улыбнулся в бороду и объяснил:
— Этот человек ищет конфликта.
Палач обрадованно кивнул и стал вставать из-за стола. По мере его вставания, глаза мужика округлялись, а желание драться убывало. Когда великан выпрямился во весь рост, несостоявшийся задира затравленно оглянулся на своих друзей за столом. Те как-то сразу опустили глаза и сделали вид, что его не знают.
— Он сожалеет о сказанном, — перевёл Григор его невнятное бормотание.
Палач, усмехнувшись, потрепал оппонента по плечу и ласковым шлепком огромной ладони придал ему правильное направление движения. Тот упал за стол и, переведя дух, приложился к бутылке.