– Десять минут, – повторила Эбби. – Если хочешь, можешь отчитать меня позже. Тебе вовсе не обязательно становиться соучастником.
Она сразу пожалела о сказанном, увидев обиду у него на лице. Но у нее не было времени, чтобы все исправить. Повернувшись обратно к столу, Эбби выдвинула второй ящик. Поверх нескольких блокнотов лежал толстый ежедневник. Теодор Куинн был явно из тех людей, которые подробно и методично заполняют такие ежедневники. Она взяла его и бегло просмотрела. Записей оказалось на удивление мало. Несколько имен с адресами и номерами телефонов… Редкие напоминания о назначенных встречах, списки дел, намеченных на разные дни… Посещения стоматолога и регулярно, раз в две недели, парикмахера… Две пометки «Обед с Джорджией». Несколько встреч с кем-то, записанным как «проф. Лэндсмен».
И затем, 25 мая, в субботу, после совершенно пустой недели, единственная запись: «19:30 – интервью с Гусеницей».
Входная дверь со щелчком закрылась у нее за спиной, и Карвер присоединился к ней. Присел перед столом на корточки и включил компьютер. Эбби покосилась на него, подумав было что-то сказать – например, попросить его подождать снаружи. Но, решив, что сказала достаточно, вернулась к ежедневнику и продолжила методично пролистывать его.
Воскресенье, 9 июня, – опять интервью с Гусеницей. Затем еще одно, три недели спустя. Затем еще, через две недели после этого. Никаких интервью с другими людьми, и то небольшое количество напоминаний о прочих встречах, которые попадались ранее, сократилось чуть ли не до нуля – больше никаких стрижек, никакого профессора Лэндсмена. Встречи с Гусеницей становились все чаще. Каждую неделю, потом даже два раза в неделю, уже не только по выходным. Теперь они даже не были помечены как интервью, а были обозначены просто «Гусеница».
«29 октября – Гусеница».
А потом… ничего. Оставшиеся страницы были пусты.
– Эбби! – позвал Карвер.
– Карвер, ты должен это увидеть, – пробормотала она.
– А ты должна увидеть
Эбби подняла взгляд. Карвер уставился на экран, на котором светилась обычная заставка рабочего стола – какой-то пейзаж с озером. Она не сразу поняла, что именно так хотел показать ей Карвер, – то, что одним из ярлыков оказался документ под названием «Гусеница».
Карвер щелкнул по нему, и документ появился на экране. Небольшое всплывающее окно проинформировало их о том, что в последний раз этот текст открывался 20 августа. Эбби пробежала глазами первые несколько предложений, сразу сообразив, что это такое, – конспективное изложение интервью с Гусеницей. Быстро дочитала первую страницу, пропуская отдельные фразы.
«Объект сообщил, что теперь занимается исследованиями по четыре часа в день…»
«…Никаких рецептурных лекарств…»
«…практически не выказывал интереса к разговорам о чем-либо, помимо деятельности Стражей и Круга…»
– По-моему, этот Бармаглот – никакой не Страж, – заметил Карвер.
– Похоже на то. – Эбби подалась вперед, прокручивая документ вниз. В нем оказалось более тридцати страниц с подробным описанием состоявшихся бесед. – Он проводил исследование.
– Думаешь, он писал книгу?
– Или материал для газеты. Или научную статью. В его ежедневнике упоминается какой-то профессор Лэндсмен. Можно будет уточнить у него.
Палец замер на колесике мыши. Что-то привлекло ее внимание. Одно предложение Теодор выделил жирным шрифтом.
ebooksa