Стоп! Это чего за фигня еще? От боли в моей голове что-то щелкнуло и морок развеялся. Я почувствовал приторный запах, прямо оставлявший послевкусие от вдоха, и до меня дошло.
Сорвать респиратор с пояса и натянуть его на лицо у меня получилось одним движением. Куст рядом со мной вдруг пришел в движение, из него высунулся длинный стебель, на конце которого наблюдалось утолщение величиной, пожалуй, с мою голову. И тут «утолщение» распахнуло пасть, полную зубов-игл, и рванулось ко мне. Едва в сторону успел отпрыгнуть!
– Ах ты ж тварина такая! – прошипел я.
Мне неизвестно было, что за растение попыталось мной перекусить, но принцип его охоты я понял. «Цветочек», решив, что с такой габаритной добычей ему легко не совладать, пустил газ, от которого я себя едва ли не Хозяином Леса почувствовал. Еще пара секунд – и вырубился бы, став для зубастой твари первым блюдом. А на второе у нее был бы майор.
Мне ужасно захотелось вскинуть автомат и как следует проучить подлое растение. Но делать этого было нельзя. Не так далеко я ушел, кочевники наверняка услышат. Бормоча под нос ругательства, я двинулся дальше.
От эйфории, навеянной цветком-людоедом, не осталось и следа. Лес снова стал таким, как был: мрачным и пугающим. Теперь я снова видел раздробленный корнями деревьев асфальт, мрачные кроны смыкались где-то в вышине, образовывая густой зеленый купол, сквозь который практически не пробивались солнечные лучи. Не стоило обольщаться. Я здесь чужак, а с чужаками везде разговор короткий.
Пройдя в хорошем темпе примерно километр, я решил, что достаточно далеко ушел от того места, где остались мои следы. Пора было отдохнуть. Приметив относительно чистую полянку за кустами, идущими вдоль дороги, я как мог аккуратно положил майора на дорогу и, взяв автомат на изготовку, приступил к обследованию места отдыха.
Несмотря на мою обострившуюся подозрительность, на полянке было чисто. Вернувшись за майором, я стащил его с дороги, затянул в кусты и устало рухнул на спину.
Некоторое время я просто лежал, уставившись в зеленый лесной купол. Болела каждая клеточка, мышцы гудели, и лишь желудок чувствовал себя хорошо. По сравнению с утренним его состоянием, конечно.
Достал из рюкзака резиновую грушу гидратора, проверил запасы воды. Оставалось несколько больше половины, и я, наконец, позволил себе напиться. После попытался напоить майора. Часть воды пролилась ему на грудь, но немного он все же попил. Теперь самое время было заняться его раной.
Аккуратно размотав бинты, я удрученно присвистнул. Края раны воспалились и почернели. Начиналось заражение. Плохо. Крайне плохо. Кроме того, когда майор хрипло выдыхал, над раной надувался и лопался кровавый пузырь. Пневма, мать ее! Ну и как я его живым дотащу-то?
Достав аптечку, я засыпал рану антисептиком. Лучше позже, чем никогда, верно? Грязно-белый порошок мгновенно побагровел, пропитавшись кровью. После, вспоминая занятия по неотложке и беззвучно матерясь, тщательно, крест-накрест, заклеил отверстие пластырем, а сверху наложил тугую повязку. Хрипов в дыхании особиста сразу стало меньше. Ну и хорошо. Хотя все равно хорошего мало. Я не врач, но пробитое легкое – это хреново. Ну, буду стараться успеть. Что еще делать?
Так. А если я его все же не дотащу? Если он помрет, болезный, по дороге? Пожалуй, будет лучше, если пакет я у него этот архиважный экспроприирую. Так, где он может быть?
Я запустил руку во внутренний карман майорского комбинезона и оторопел. Еще минуту назад практически не подающее признаков жизни тело вдруг пришло в движение. Моя рука попала в захват левой майора, а выхваченный правой рукой из моей же кобуры пистолет ткнулся мне в висок. Ну ни фига себе я его вылечил!
– Эй-эй, друг, успокойся! Ты чего?
– Ты кто такой? – просипел особист.
– Рядовой Кудинов, позывной – Ударник. Армия Возрождения, отряд специального назначения, личный номер А3 дробь 9, 12–28, – оттарабанил я.
– А отряд твой где, рядовой Кудинов? – Майор не опускал пистолет, хотя сейчас я видел, что ему даже такое небольшое усилие дается нелегко.
– Нет больше моего отряда, майор. Только я и остался. И тебя, бугая, между прочим, уже несколько часов по Лесу на себе катаю. Так что ты бы пушку-то опустил, а?
Рука майора безвольно опала.