— Пришлось оставить ринг. Подвернул как-то палец, травма — всякий раз стал ушибаться.
— Теперь не ушиблись? — В голосе девушки слышалась забота.
— Кажется, нет.
Навстречу им шагал какой-то мужчина.
Ким невольно напрягся опять, готовый к обороне.
— Папа? Это ты? — вдруг радостно воскликнула девушка.
— Света?! — сразу же отозвался встречный.
По голосу его можно было догадаться, что человек уже сильно переволновался, и лишь теперь, увидев дочь живой и здоровой, немного успокоился.
— Ждали, ждали… дай, думаю, хоть до автобусной остановки добегу.
— О, теперь я под надежной охраной! — совсем повеселела Света, и отзвука пережитого испуга уже не было в ее голосе. — Папа, это — Ким. А моего папу зовут Николаем Васильевичем… — Она умолкла, будто соображая, надо ли сразу сообщать о происшедшем.
Но отец и сам почуял неладное. А пожимая руку Кима, наверняка заметил на лице юноши след сочащейся крови.
— Что случилось? — тревожно спросил Николай Васильевич.
Света на ходу рассказала вкратце.
— Вот черт… Развелось шпаны… Света, милая, я же тебя просил: не ходи ты одна в такой поздний час!
— Но, папа, что же мне по вечерам, так и сидеть у телевизора? Еще успею, когда выйду на пенсию… — Голос девушки был по-прежнему весел, и Ким понял, что она и впредь не будет вечерами спешить домой.
А город вокруг спал спокойным сном. В чистом зимнем небе плескались звезды.
Они открыли калитку, взошли на высокое крыльцо, миновали сени.
В просторной комнате, светлой и теплой, их встретила бабка, старенькая, вся в морщинах, но, судя по всему, еще довольно крепкая. Костлявой узловатой рукой подперла щеку, обратилась к Свете с жалобой и укором:
— Совсем извелись, дожидаясь… Уж я и говорю: Коля, выйди-ка, взгляни, не случилось ли чего…
— Что же со мной может случиться, бабуля? — ответила Света, прижимая к груди старушку.