И еще не успели исчезнуть его красные огоньки, как в переулке, сбегающем под гору, послышался отчаянный женский крик:
— О-ой!.. Помогите!!!
Ким, вздрогнув от неожиданности, застыл на месте. «Напали на девушку… оравой… хотят… Что же делать? Бежать туда, на крик… или, наоборот, бежать в другую сторону, домой, будто ничего не слышал?»
В груди сильно колотилось сердце.
«Я боюсь, боюсь…» — сверлила душу и холодила лопатки противная, докучная мысль.
«Кто знает, что там за люди, сколько их… что могут сделать, на что решиться…»
— Помогите!.. — снова послышался крик. И оборвался вдруг. Похоже, зажали рот, сдавили горло.
Ким выхватил из кармана куртки кожаные перчатки, натянул на трясущиеся руки. И сразу же почувствовал: кулаки стали тяжелыми, будто литыми.
Он бросился с горы, как в бездонный омут: сердце, только что замершее в минутном страхе, зажглось удалью.
От стены ближайшего дома метнулись две тени — к нему, навстречу.
Ким заорал изо всей мочи:
— Лейтенант, наперерез!
Даже сам изумился, откуда взялись вдруг эти слова.
Потом, как разъяренный медведь, навалился крупным своим телом сразу на двоих: кому-то сунул кулаком в рыло, а кого-то пнул ногой.
«Нет, крик был дальше — эти, вероятно, на стреме».
Не останавливаясь, бросился вперед. Отваги прибавилось, потому что заметил: парнишки еще молодые, не заматерелые бандюги, с этими он, пожалуй, справится.
Частый стук каблуков по дощатым мосткам, очищенным от снега, был слышен впереди. Однако никого не было видно. Ким сбавил прыть. «Ну, кажется, разбежались все…»
И едва успел так подумать, как из-за полуразобранной поленницы слева на него набросились еще двое. Ким снизу вверх поддал переднему в челюсть, и тот, вскрикнув, отлетел в сугроб. Но другой успел врезать Киму по голове чем-то тяжелым. «Кастет! Лишь бы не потерять сознание…»
Ким успел ухватить парня за руки. «Погоди, сейчас перестанешь брыкаться! Только бы дружки твои не подоспели…»
Парень запыхтел, застонал и сразу как-то обмяк.