Красные и белые. На краю океана

— Георгиевский крест за какое дело?

— За штыковую атаку. Ношу, ибо горжусь своим «Георгием».

— Прекрасная гордость!

Независимый вид Грызлова понравился командарму.

>— Предлагаю вам должность полкового командира.

— Я выше ротного не замахивался, да ведь не боги горшки обжигают.

— Именно — не боги. Я тоже армиями не командовал.

Командарм обратился к офицерам с краткой речью:

— Вы живете в состоянии странной раздвоенности и растерянности— ненавидите монархию, приведшую на край гибели наше отечество, но и не знаете, как спасти его от крушения. А ведь вам, русским патриотам, немыслимо видеть свой народ на уровне пещерного существования. Большевики, как и вы, хотят восстановления России во всем ее величии и славе, только с существенной поправкой — новая Россия станет государством народной демократии. Красноармейцы пока не доверяют царским офицерам. Неприятно чувствовать подозрение к себе, я испытал это, я прошел через это. Но офицер, что станет честно работать, заслужит доверие бойцов,— закончил свою речь командарм.

— Послужим отечеству,— сказал Грызлов капитану, толь* ко что вошедшему в зал.

— Поступили на службу к большевикам? — спросил капитан и, не дожидаясь ответа, добавил иронически: — Уже позабыли, что они расстреляли его величество, а вместе с ним и величие России...

— Можно расстрелять величество, нельзя расстрелять величие. Величие России — тем более,— возразил Грызлов, косясь сизыми глазами на капитана.

— Хорошо сказано, прапор! Люблю остряков — полируют кровь, придают вкус к жизни. Будем знакомы. Капитан Карет-ский.

При громком, самоуверенном голосе капитана Тухачевский выскочил из-за стола и зашагал к двери.

— Николай Иванович, здравствуйте!

— Вот не ожидал! Читал приказ, подписанный командармом Тухачевским, но в голову не приходило, что это ты. Ведь это надо же! Расстаться в Вормсе, чтобы встретиться в Пензе! Жив, здоров, невредим? — Каретский, не обращая внимания на любопытствующие взгляды офицеров, обнял командарма. — Хорош! Да что там хорош, просто великолепен! Командарм Тухачевский— это звучит как генерал...

— Пока что подпоручик, ставший командармом,— рассмеялся Тухачевский. — Вы теперь с нами, Николай Иванович?

— Если бы не с вами, был бы в другом месте. Но слышал, как меня прапор отбрил? Я ему про расстрел государя императора, про величие русское, а он: «Можно расстрелять вели--чество, нельзя расстрелять величие». Здорово же прапоров большевики разагитировали! ч.

После приема офицеров командарм пригласил Каретского в свой вагон.

Салон-вагон, еще недавно принадлежавший какому-то царскому сановнику, был застлан оранжевым, в черных цветах ковром, обставлен мебелью красного дерева.