Постепенно на протяжении ХГХ в. на территории Соединенных Штатов начинают формироваться «сопутствующие» масонские организации, сыгравшие значительную роль в закреплении масонства в американской жизни. Так, в 1805 г. был создан первый «лагерь» рыцарей-тамплиеров. В 1850 г. появился орден «Звезда Востока», открытый для женщин. В 1870 г. благодаря инициативе У. Флеминга был создан «Староарабский орден тайного храма»[141].
Тем временем в Европе произошли важные события. Масонство постепенно распространилось повсюду. Прав да, сначала его распространение столкнулось с некоторыми трудностями. Начиная с 40-х годов XVIII в. наметилось значительное укрепление его численности. Улучшался и качественный состав лож. В 1773 г. была основана ложа Великий Восток Франции.
Колыбелью масонской жизни во Франции до революции 1789 г. являлась парижская ложа «Девяти Сестер», в которую входили наиболее выдающиеся представители культуры своего времени: Кондорсе, астроном Лаланд, скульптор Г уд он. Во время своей дипломатической миссии во Франции членом этой ложи был Б. Франклин. Незадолго до смерти в 1778 г. в ее члены был посвящен Вольтер.
Во французских ложах XVIII в. можно было встретить кого угодно. Здесь бывали священнослужители, аристократы, буржуа, революционеры. Согласно законам математики, было бы невероятным, чтобы в этом множестве людей вдруг определилась какая-то общая линия по ведения перед лицом событий, которые грозовой тучей уже сгустились на политическом горизонте Франции. Так что тезис аббата Баррюэля, утверждавшего в своих «Памятных записках к истории якобинства» (1797), будто Французская революция была задумана и подготовлена каким-то масонским «секретным комитетом», — тезис, нашедший сторонников среди масонских кругов, — следует считать фальшивкой.
Вольные каменщики были как в стане революционеров, так и в стане контрреволюционеров. Господст вующей мыслью среди французских братьев-масонов было провести конституционную реформу, которая бы преградила путь насилию[142]. На крайних позициях стояли такие масоны, как Дантон и Марат, с одной стороны, и Местр и Тассен — с другой. Тассен — один из руководителей Великого Востока Франции, члены которого были гильотинированы.
Между распространением масонских идеалов и Французской революцией 1789 г. можно усмотреть разве что связь во времени, но отнюдь не причинную связь. То же, что было сказано нами в отношении Американской революции.
Кроме того, архивы французского масонства свидетельствуют, что единство отнюдь не царило в ложах революционного периода. Так, например, речь, содержавшая призыв к Генеральным штатам, произнесенная в 1789 г. на заседании ложи «Союз друзей», вызвала оживленную и ожесточенную полемику. Официально выступление было осуждено как «немасонское», так как расходилось с целями организации[143].
В символике Французской революции немало знаков масонства: ватерпас, око в треугольнике, арка. Даже сама трехцветная кокарда, придуманная масоном Лафайетом, казалось бы, указывает на масонские цвета: первые три степени ордена — «голубые», степени с 4-й по 18-ю шотландского обряда — «красные», степени с 31-й по 33-ю — «белые». И тем не менее маловероятно, что такая аналогия могла бы реально существовать, а не быть простым историческим совпадением. (Высшие степени, как известно, еще не были окончательно определены в тот грозный 1789 г.[144])
Французская масонская жизнь была нарушена революционным периодом. Ее возобновление в наполеоновскую эпоху давалось с немалым трудом, как бы подтверждая тот факт, что идеалы свободы, равенства и братства, которые составляли подлинную атмосферу масонских храмов, так и не были соответствующим образом перенесены, а быть может, и не могут быть перенесены в мир «светской жизни». Вероятно, прав был Андерсон, когда в «Книге уставов», написанной в 1723 г., предупреждал, что масонское братство «всегда процветало в эпоху мира»[145]. Скорее всего, между великими демократическими идеями Вольтера и взятием Бастилии не было такой безусловной причинно-следственной связи, какую многие пожелали увидеть.
Французская революция несет на себе масонский отпечаток только в том, что касается ее общих информационных принципов, но отнюдь не в ее политической действительности.
Не подлежит сомнению, что терпимость в отношении религиозных мнений, провозглашаемая в Декларации прав человека 1789 г. и опровергнутая самим ходом революционных событий, характерна и для масонского мировоззрения. Точно так же масонскими или «английскими» были требования соблюдать неприкосновенность личности и законность, которые, хотя и не всегда за фиксированы в виде отдельных постулатов, представляют собой неотъемлемую часть духовности масонского братства. Не являются прерогативой масонства, как обычно полагают, ни определенный антиклерикализм в 110 духе антикатолического крестового похода, ни «политика» Французской революции.
Тезис о «масонском заговоре» был вскоре опровергнут. В 1801 г. адвокат Жан Жозеф Мунье издал свою книгу «О влиянии, приписываемом философам, франкмасонам и просветителям, на Французскую революцию», которая благодаря логике излагаемого материала и документальности вполне опровергает домыслы, содержащиеся в мемуарах аббата Баррюэля[146].
XVIII век прошел под знаком Французской революции. Для масонов это было столетие спиритуалистаческих течений. К наиболее примечательным относится течение, основателем которого был Мартинес де Паскаллис.
Об этом мыслителе мало что известно. Судя по всему, он был испанского происхождения и посвящен в масоны двадцатилетним молодым человеком. Известно также, что с 1755 г. в масонских кругах Южной Франции он вел пропаганду гностических учений, с которыми познакомился в одной из североафриканских стран. Речь идет о космогонии в ее теософской интерпретации, перекликающейся с основными сюжетами масонской традиции. Свои взгляды Паскаллис изложил в трактате «О восстановлении существ в своем исконном качестве, а также о силе духовной и божественной».
Согласно основанной этим автором традиции, известной под названием мартинистской, Верховное божество не есть прямой создатель материальной вселенной, которая, напротив, является результатом «имитационной» деятельности. Человек-архетип (Адам каббалы, София гностиков, последние из небожителей) создал свой собственный космос, расколовшийся впоследствии на бесчисленное количество «иллюзорных личностных образов». В результате наша человеческая вселенная, которая, будучи имитацией вселенной божественной, несет на себе ее отпечаток, при этом отличаясь от нее в силу многочисленных внутренних несовершенств.
Создавая свою вселенную, демиург, небесный Адам, совершил падение до уровня Адама земного. Так родился нынешний человек, которому, согласно учению Мартинеса де Паскаллиса, предписана жесткая дисциплина, основанная на общении с добрыми гениями и молитве, имеющих целью добиться «восстановления» своей личности, состояния, предшествовавшего грехопадению. Предложенная этим учением литургия мыслилась как
создание условий для конкретного познания глубин духа. Отсюда в истории мартинизма — спиритические видения, светоносные знаки и т. п.
Основной последователь Мартинеса де Паскаллиса — Луи Клод де Сен-Мартен, крупный авторитет масонства. Он сумел отвлечься от конкретики в учении своего наставника, сохранив при этом основополагающие принципы доктрины. Ему удалось, отказавшись от литургии, сосредоточить все внимание на внутреннем просвещении, носящем личностный и медитативный характер. На почве учения Мартинеса де Паскаллиса и ЛуиКлода де Сен-Мартена выросло движение мартинистов, история которого была бурной, насыщенной расколами, доктринальными спорами, взаимными недоразумениями. Сегодня мартинизм имеет много последователей во Франции и Италии[147].
Приговор, обычно произносимый историками мартинистам, не представляется полностью справедливым. О мартинистах принято говорить как о группе экзальтированных личностей, держащих круговую оборону на последнем рубеже средневекового иррационализма. Нам же представляется, что дело обстоит иначе.
Прежде чем ликвидировать учение Мартинеса де Паскаллиса, следовало бы сначала попытаться «отменить» каббалу и христианский гностицизм. Но это не так-то легко совершить. Люди всегда пытались найти объяснение тому, от куда происходит зло. По этому вопросу их мнения разделились. Монисты брались утверждать, будто зло не обладает самостоятельной реальностью, а является случайностью в ходе божественного творения, следовательно, изначально природным благом. Дуалисты постулировали существование начала, противоположного божественному, говоря об Аримане и Сатане, которые правят и обусловливают материальное изменение мира Так что гностицизм и каббала, а следом за ними мартинистское учение, пытавшееся выступить их наследником, отражают интеллектуальное устремление, основанное на нравственном и рациональном императиве, соединить воедино монизм и дуализм в ходе рефлексии над природой зла. Гностики и каббалисты, равно как и мартинисты, не допускают и мысли о том, что мир со всеми своими жестокостями мог бы напрямую являться порождением божества, в которое они верят. При этом они же отвергают предположение об абсолютном зле, ибо, допустив его, они подрубили бы под корень идею божественного единства. Таким образом, в ходе их рефлексии космической драмы возникает гипотеза о том, что зло является результатом деятельности некой промежуточной силы, вепротивопоставляемой божеству. Миф о Софии, как его приписывают гностической школе Валентина (II в. и. э.), обладает несомненным очарованием. Лоно божественного света породило зоны, небесные существа, создавшие плерому — божественный мир. Последний из этих эонов, София (Премудрость), покидает плерому, движимая любовью к неведомому Отцу, но оказывается в тенетах Тьмы. Из слез рождается мировая влага. Из печали — материальный мир. София не зло, но любовная страсть, заблуждение и незрелость. София погружена во тьму за любовь. В конце времен София будет возвращена в полноту плеромы[148].
ebooksa