Цена слова

— Он не лгал. Просто сталь плавиться при сильных температурах, а огню всё равно где гореть, лишь бы были условия и ресурсы. Можешь считать, что ты стала сильнее.

— Дядя…

— Оксана, прошу тебя не называй меня при людях дядей. По легенде я — твой отец.

— Папа… война для нас закончилась, мне надо помолиться. Коран велит. Солнце в зените.

Как-то быстро принял, что назвали «папой». Не осталось внутренних барьеров, которые бы этому противились.

— Молись в душе, когда желаешь, но не ритуально при проводниках и водителе. Для них мы туристы. И не говори на английском, или арабском. Они не должны нас понимать. Будет слишком много вопросов. На английском будешь говорить в аэропорту. Я в нём не такой профи, как ты. Хорошо?

— Хорошо, отец, Аллах простит. И… ты для меня сейчас ближе, чем Аллах.

Слова кольнули сердце. Слова не ребёнка, но взрослой женщины.

Насколько состарилась её душа?

— Творец един, как не назови. Он есть вне зависимости от молитв и ритуалов. По его воле мы встретились и выжили. А как прожить жизнь дальше, будет зависеть только от нас. — Я обнял не привыкшую к западной одежде Оксану и уложил головой на колени. — А теперь поспи. Дорога не близкая. Силы понадобятся.

— Хорошо, папа.

В сердце снова кольнуло. И проводник на переднем сиденье как-то странно улыбнулся в зеркальце заднего вида.

Впервые за шесть лет стало страшно. Не за себя, а за то, что снова кто-то отберёт то, что становится родным.

Глава 7 — Мой дом — моя крепость -

Два дня спустя. Эр-Рияд.

Автоматические двери банка захлопнулись, выпуская из мира охлаждённого воздуха кондиционеров в царство солнца. Фонтан у торца здания радовал глаз, пуская в небо водную лазурь.

Вода в океане песка — дорогое удовольствие, но столица Саудовской Аравии была городом не из бедных. Арабы могли себе позволить всё, что угодно. Нефть, банковские операции и инвестиции по всему миру держали благословенную землю на плаву. Псевдо-демократия сюда ещё не дотянулась. Страна процветала.

Сумка приятно тяжелила плечи. Карманные деньги не помешают. Оксана смотрела на окружающий мир с округлыми глазами, любуясь видом, архитектурой, людьми. Всё в новинку. Из своего с детства пылающего города никогда не выезжала.

Я едва удержал её от мечети. Рвалась на моления. Нельзя. По виду и для окружающего мира мы всего лишь пара англо-язычных туристов. Отец и дочь, приехавшие смотреть красоты Ближнего Востока, хотя насмотрелись на них чрез край.

Туристы почти никогда не молятся, только на смертном одре или в камеру телевидения. Конечно, она может приклонить лоб и колени на коврике для молитв, она знает ритуал и вполне может прикинуться мусульманкой, но тогда придётся и мне, я ж отец, а я в этих ритуалах не силён, хоть и провёл почти два года на Ближневосточной земле.

В то время, когда они молились, я действовал, используя этот козырь. Думаю, Аллах простит своего ребёнка. С Оксаны спроса нет — ещё дитя, как бы рано не пришлось взрослеть. Пусть всё останется по легенде — мы туристы, приехавшие тратить зелёные деньги.