— Пока не ответишь, — хмыкнул очкарик и хитро улыбнулся, добавляя. — Плечо-то зажило, только пара резких движений или ударов в ближайшее время и почти три недели лечения насмарку. А ты, как я понял, боевой. Чрезмерно. Удержишься ли?
— Ты хочешь взять меня в рабство?
Очкарик расцвёл улыбкой:
— Ну, зачем ты так? Я просто хочу пригласить тебя ко мне с ночёвкой. Пару дней поживёшь у меня, а потом сам решишь, куда тебе идти. С отцом заодно познакомишься. Он тоже благодарен тебе за моё спасение.
— Сколько тебе раз говорить, что ты уже тысячи раз меня отблагодарил. Не надо больше про спасение.
— Хорошо, хорошо, — закивал Антоха. — Тогда просто попьёшь с нами чаю вечерком. В тесном узком семейном кругу.
— И сколько вас там человек в вашем клане?
— Клан? — Очкарик вскинул бровь. — Какой клан? Только я и отец. Вот и вся семья. — Глаза за толстыми стёклами погрустнели, погружаясь в прошлое, голос чуть притих. — Мать умерла, когда мне не было ещё двух лет, а братом или сестрой обзавестись не успел. Меня отец воспитывал. Няньки, пелёнки, всё такое. Родитель-одиночка. — Антон чуть повеселел. — Только честный он у меня какой-то. Как ещё не застрелили? Так новую женщину и не завёл. Есть какие-то мимолётные встречи, но я их не замечаю.
К входу в больницу подкатил джип. Лысый прокачанный охранник выпрыгнул с переднего сиденья, и распахнул двери в задний салон.
— Ну, вот и карета, — буркнул Антоха и первым запихал меня в салон.
Напряжённый водитель кивнул вместо приветствия, вдавил педаль газа и автомобиль вскоре вырулил на трассу. Внедорожник покатил вдаль, унося прочь от лечебного заведения.
Охранники какие-то напряжённые, челюсти сведены, словно вот-вот поймают ими пулю или покусают возможного киллера. Вены на лысых черепах вздутые, словно гадают кроссворд. Молчаливые с пассажирами. Только постоянные доклады по рациям.
— Что с ними? — Прошептал я Антону.
— А что не так?
— Да какие-то… напряжённые.
— Тебя ж везут.
— А я что?
— Ты меня спас, — обронил Антон и чуть погодя добавил. — Не они.
— Ты ж их сам со школы отпустил.
— Ага, без ведома отца только.