— Он самый.
Денис Львович сделал пометку в блокноте, что-то расчертил и пообещал:
— Им займутся. Это дело чести. Дети будут в безопасности. И с квартирой твоей проблемы решаться.
— Спасибо, — я, наверное, сразу и не понял, что он обещал решить все мои проблемы, дошло немного позже.
— За такое не благодарят. Дети — самое дорогое, что у нас есть. — В его словах я услышал какую-то непонятную мне грусть. Столько печали и тоски, словно горечь разрывала изнутри.
— Всё равно спасибо. За всё вам спасибо.
Денис Львович приблизился, обнял за плечи и кивнул в сторону Антона:
— Это за него тебе спасибо. Он сейчас сидит рядом и улыбается, а мог бы лежать в больнице или… Не хочу об этом думать.
— Пап, так мы и приехали с больницы, — хихикнул Антоха. — А завтра в школу вместе пойдём.
«Пап». Я никогда так не называл отца. Считал, что это слишком по-детски. Всё как-то батя, батя… Дурак.
— Антоха, принеси мой сотовый, — обратился папа к сыну.
Даже в этой обычной просьбе столько тепла, заботы, любви. Невольно вспомнил мать с отцом, сердце сдавило, но сдержался, концентрируясь на дыхании.
Всё случилось, как случилось. Прошлого не вернуть, не изменить. Так что смирись и живи. В конце концов, ты в гостях. Улыбайся.
— Зачем он тебе сейчас понадобился? — Для приличия возмутился очкарик, но уже выползал из-за стола.
— Ну, принеси, прошу тебя, — добавил Денис Львович.
— Хорошо. В какой он комнате?
— Ой, даже не знаю. Посмотри-ка в спальне, или зале, а может в детской, или всё-таки гостиной? Точно не знаю.
Очкарик, бурча, ушёл в соседние комнаты «найти то, не зная что». А я уже понял, что Денис Львович просто хочет со мной поговорить наедине. Поднял вопросительный взгляд. Разговаривать, когда сыт, и в тепле, можно сколько угодно. С меня не убудет. Да и от своих мыслей отвлечёт.
— Игорь, а теперь что делать собираешься?
— Антоха мне уже задавал подобный вопрос. И не раз…