Сверх

— Скорее всего? — уточнил я с иронией, но вышло возмущенно.

— Да. — не смутился капитан. — Я лично никогда его не использовал, а в отчетах коллег описывается разная реакция. От потери сознания до жуткой боли.

Неудивительно, что в мире, где есть сверхи, имеется и средство бороться с ними. Наверняка, не только эти смешные наручники, которые на такого громилу, как я, поди еще надень. В смысле, если я этого не захочу. Но, наверняка же, есть еще и пули с сердечником из этого сплава. Ловчие сети. Комнаты, полностью оббитые листами загадочного металла.

Терять сознание мне не хотелось. И боль испытывать — жуткую, как сказал мужчина — я тоже не хотел. Но в противном случае, я рискую надолго остаться Товарищем Халковым, а это ведь может быть истолковано, как агрессия и нежелание сотрудничать. И начнут по мне с этого вертолетного КПВТ садить или как называется пулемет, ствол которого до сих пор смотрит. А кто поручится, что в него не заряжены пули с таинственным сплавом.

— Давай! — рявкнул я.

Протянул ладонь. Капитал положил на нее полосы и отступил. Хелена тоже перестала поглаживать мою руку, отойдя на несколько шагов. Все с ожиданием уставились на меня.

Ничего не произошло. То есть, я ничего не почувствовал. Металлические полосы не обжигали кожу, не вытягивали силу, и вообще ничего такого не делали. Просто забавные железяки, которые выглядели такими тонкими, что даже человека не могли сдержать, не то что такого здоровяка, как я.

— Надень их на запястья. — посоветовал "Смирнов".

— А не порву? — уточнил я.

— Не сможешь!

И сразу же захотелось опровергнуть это утверждение. Взял одну из полосок, ухватил пальцами за края и слегка потянул в стороны. Не порвалась, надо же! Может, надо сильнее тянуть?

Вскоре, однако, я убедился, что моих сил было недостаточно, чтобы порвать ленту из странного сплава. И тогда я, по совету кэгэбэшника обернул одну из них вокруг запястья.

И тут же в голове что-то зашумело. Похожее на голоса, но неотчетливые, а какой-то шум, похожий на тот, что слышишь, когда в квартале от тебя гуляет шумная компания. Гул этот нарастал, словно вся эта гурьба направлялась в мою сторону. Вскоре даже слышны отдельные голоса в этой какофонии. Выкрики боли и стоны страдания.

— Все в порядке? —уточнил капитан, видя, как я замер с одной лишь полосой подавителя на запястье.

— В голове зашумело. — признался я. И больше не медля, обернул вторую металлическую ленту вокруг другой руки.

Тут же моя голова взорвалась болью. В ней каким-то образом оказались сотни, если не тысячи людей, которые кричали, стонали, сетовали, жаловались, просили и умоляли. Все они требовали моего внимания одновременно, и безумно злились оттого, что я не мог выделить его кому-то.

Это было похоже на то, будто я попал в ад. Какой-то персональный, созданный только для меня, и предназначенный для того, чтобы я побыстрее сошел с ума. Крики людей разрывали барабанные перепонки, хотя звучали точно внутри, а не снаружи. Их боль и страдания обволакивали меня, заставляя лупить кулаками по голове, в попытке избавиться от шума.

В какой-то момент я тоже начал кричать. Точнее, реветь белугой. И этот мой вопль сразу же и очень органично вплелся в ансамбль чужих голосов, взлетая куда-то к небесам. В явной попытке пробить небесный свод и сообщить тому, кто живет за ним, что тут, на земле, очень плохо.

А потом я вырубился. И пришел в себя уже в человеческом облике. Лежащим на песке. Без лент на запястьях, но заботливо укрытый чем-то вроде пледа.

— Говорил же, что сработает! — радостно сообщило мне довольное лицо "Смирнова", нависающее надо мной.