Он и раньше был в приятельских отношениях со старым Грегором, который знал его как верного слугу короля. Не теряя ни минуты, Вшебор побежал прямо к нему. Грегор осматривал и чистил дорожное платье короля и был очень удивлен посещением Доливы в такое позднее время…
— Мне надо видеть нашего милостивого государя, — заговорил Вшебор.
— Теперь поздняя ночь, а завтра мы идем в поход, теперь не время… — сказал старик, покачав головой.
— Я должен видеть его сегодня! — отозвался Долива. — Смилуйтесь надо мной. Я не задержу его, только брошусь к его ногам и скажу два слова…
Ни слова не отвечая, Грегор сделал ему знак, чтобы подождал, а сам вошел в горницу. Немного спустя двери открылись, и верный привратник пригласил Вшебора войти.
Король был один; он стоял около догорающего очага и повернулся от него лицом к входящему.
Долива, который никогда не умел ни сдержаться, ни промолчать, ни выждать, тотчас же упал к его ногам и, обнажив свою рану, вскричал:
— Милостивый государь, я сражался за тебя и буду сражаться до смерти, но будь же моим благодетелем и окажи мне милость.
Король знаком заставил его подняться с колен.
— Говори, что ты хочешь от меня! — ласково сказал он.
Вшебор встал, но долго не мог начать говорить от душившего его волнения.
— Стыдно мне в такую минуту просить о милости, — сказал он наконец, — и особенно тебя, милостивый государь, у которого совсем другое на уме; но прости моей молодости. — И он снова склонился перед королем.
— Говори, о чем просишь? — повторил Казимир.
— Ах! — вполголоса сказал Вшебор. — Хочу просить тебя быть моим сватом.
Казимир отшатнулся с краской на лице. Видно было, что он ожидал совсем иной просьбы.
— Не время нам думать о свадьбе, — печально сказал он, — и нескоро найдется место, где можно будет ее отпраздновать.
— И я тоже не думаю еще о свадьбе, я хочу только получить согласие отца и матери, — настойчиво повторил Вшебор, целуя руку короля. — Хочу посвататься к дочери Спытека — влюбился до смерти в эту девушку!
Король слушал его, опустив глаза, с румянцем почти девичьего стыда.
— Нас только два брата, — горячо говорил Вшебор, — родителей у нас нет, будь нашим опекуном и отцом. Спытек чувствует, что у него есть вина против вашей милости и был бы рад получить прощение; стоит вам только слово сказать, и он отдаст мне дочку.
И снова он склонился к коленям короля, а тот ласково отстранил его от себя.