Наблюдатель

Но "Арт" не ответил. Поднял клинок, заставляя мечника напротив отшагнуть.

— Ты… Чудовище… — выдохнул воин, собирая волю в кулак. — Что ж, тогда..!

— Девяносто первый меч, — буднично, абсолютно равнодушно произнёс парень. — Меч абсолютного разрушения.

Он ударил, не давая мечнику среагировать. Тот умер, как только удар настиг его. Но даже так он посмотрел на маленькую, тоненькую линию, оставленную после движения в камне. Она убегала от клинка, замершего параллельно земле, далеко далеко вперёд, прямо к мужчине. Его тело, вернее, две аккуратные его части, рухнули с глухим звуком. А дорожка всё бежала — бежала всё дальше, рассекая улицы, здания, трупы, перевёрнутые повозки и ларьки, рассекая лепестки роз и серпантин, лежавшие на камнях и парившие в воздухе. Наконец, достигнув самого края, тонкая линия исчезла. А тьма, сгустившаяся над Ливиградом, оказалась поделена надвое. Один удар клинка разрубил не только то, что было перед ним — он разрубил огромный кусок пространства на несколько десятков километров впереди и в высоте.

В приоткрывшееся окошко заглянула луна, озаряя синим светом парящий город.

"Арт" повернулся к серому дереву, выросшему уже на уровень самых высоких домов. Замахнулся, готовя новый удар.

— Девяносто первый меч — меч абсолютного разрушения.

Взмах. Удар. Древо качало ветвями и чёрными листьями, полностью игнорируя движение парня.

— Материя, которую нельзя разрушить… — слегка удивлённо протянул "Арт". — Времени у меня мало… — он замахнулся вновь. — Пятидесятый меч — меч эфира.

Взмах. Удар. Во все стороны разошёлся разноцветный эфир, огромные объёмы которого высвободились после удара. Древо оставалось невозмутимым.

— Не реагирует на резонанс… Эта энергия не принадлежит этому миру.

"Арт" снова замахнулся, отставив ногу в сторону.

— Это первый и последний раз, когда я применяю этот меч. Первый меч… — и ударил, закрыв глаза.

Древо, вздрогнув, рухнуло, срезанное наискось.

— Меч героя.

…на разрушенной улице, среди обратившихся в груду камня и кирпича домов, на руинах того, что когда-то было мостовой, лежало одинокое тело. Покрытое бледной фиолетовой кровью, оно практически не дышало. Где-то вдалеке, заметив его, двигались две фигуры. Плащ одной полыхал рыжим огнём, а с каждым шагом второй дрожало само пространство вокруг. Они спешили — ибо чувствовали, что что-то было с этим телом не так. Но на самом ли деле то тело было одиноко?

Фолл, склонившись над Мирой, держал её за руку, закрыв свои глаза.

— Всё… Такой же… Силач… — улыбалась чародейка пухлыми губами, с которых стекала тонкая струйка крови. Алой крови. Видимо, частично она всё ещё оставалась человеком. Растрёпанные серые волосы покоились на камнях, разорвано было чёрное вечернее платье. И едва-едва блестели ставшие вновь чёрными глаза, выражавшие бесконечную печаль. — Фолл…

— Я здесь, Мира, — тихо ответил первый герой.

— Я… Много кого оставила… Ни с кем… Не попрощалась…