Впервые

Прохожие оборачивались вслед этой необычной паре, которые с чувством глубокой скорби на лице, прижавшись друг к другу боками несли потрёпанный мяч. Жека не скрывала эмоции, но сдерживала слёзы, а её плечи предательски вздрагивали. Это передавалось Сергею, и он время от времени поглаживал мяч и шептал: «Потерпи, милый, скоро тебе станет легче».

Будка у ворот парка оказалась закрытой. Сергей в отчаянии завертел головой, высматривая среди прохожих сапожника. Но никого даже отдаленно напоминающего не было в зоне видимости.

Жека обреченно села на корточки прямо под дверью и не скрывая слёз зарыдала в голос.

— Вернись! Ты только не уходи! Я не могу тебя снова потерять!

Неожиданно дверь распахнулась, и Жека ввалилась внутрь будки.

— Эй, эй! Что за трагедия? Я никуда не уходил, закрыл на пол часика, чаю попить хотел. А тут такая трагедия, — речитативом произнёс он, поднимая Жеку с пола. — Что случилось, девонька?

Жека, размазывая чумазой рукой слёзы по щекам. Протянула ему мяч:

— Он заболел. Помогите…

Сапожник осторожно взял почти сдувшийся мяч в руки, осторожно повертел его в руках и в полном недоумении уставился на Сергея:

— Э-э-э, молодой человек, да у вас талант. Это надо же так измочалить мячик…

— Это не он. Это я, — всхлипнула Жека. — Я хотела, чтобы он мне помог, а он сказал, что это опасно. Тогда я его бросила, а он заболел…

Сергей ничего не понимал. Ему показалось, что он стал героем комедии абсурда. За последние сутки столько всего навалилось и перепуталось, что разобраться просто так не получится.

Тем временем, сапожник быстро расшнуровал мяч, вытащил камеру, увидел, что заплатка в одном месте слегка отклеилась — подклеил, потом обрызгал его из баллончика «новотехнологичным» составом, посмотрел на измочаленный шнурок — протянул руку Сергею:

— Ну! Давай!

— Что?

— Потерял что-ли? В кармане посмотри…

Сергей сунул руку в карман и обнаружил там отрезок от шнурка.

— Ну вот, это придаст ему новые силы. Держи, девонька.

Жека, не веря своему счастью, обняла старичка и с победным криком выскочила наружу.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросил сапожник.