— Таким образом, обстановка в Эфиопии такова, что мы со дня на день ждём столкновения противоборствующих сторон. Слишком разнятся их взгляды и идеологии. Там есть и правые, и левые, есть оппозиция, члены Дерга, а также недовольные текущим положением дел военные. Налицо скрытое противодействие различных групп населения. Да и военные в стороне не остались. Офицерская среда неоднородна ни по классовому происхождению, ни по уровню достатка, но от войны устали почти все. И уже открыто выражают свои взгляды. Буквально накануне мы получили сведения об организации заговора с целью смещения Менгисту Мариама. Возник он среди офицерского состава второй революционной армии. А через два дня Менгисту убили! Это обстоятельство стало полной неожиданностью, как для нашего ведомства и партийного аппарата Эфиопии, так и для многих военных, в том числе и среди заговорщиков. За прошедшие сутки мы получили массу информации по убийству Менгисту, но ничего существенного так и не узнали. Ни кто именно его убил, ни, собственно, с какой целью или за что. Отсутствие этих данных не способствует прояснению ситуации, мешает объективному пониманию обстановки и выработке правильного решения. Надеюсь, в ближайшее время многое прояснится. Противоборствующие силы проявят себя и сделают соответствующие заявления. У меня всё, товарищи.
— Что вы предлагаете делать? — спросил с места один из членов Политбюро.
— Предлагаю некоторое время понаблюдать за естественным ходом развития ситуации в Эфиопии, — ушёл от прямого ответа Чебриков. — И мне интересен доклад министра обороны. Я думаю, что он владеет обстановкой не хуже, чем я.
— Да, прошу вас, Сергей Леонидович, — тут же сказал Горбачёв со своим ставропольским гэканьем.
Министр встал и, тоже прихватив папочку, направился к кафедре. Умостившись за ней, раскрыл документы и, глянув на напечатанные сроки и цифры, кратко охарактеризовал положение дел в Афганистане. Помимо этого, доложил сколько частей и войск задействовано в Эфиопии и по каким причинам.
Все его внимательно слушали, пожимали плечами, изредка качали головами, между делом тихо перешёптываясь. Как говорится, давно такого не было, и вот опять.
— Какое ваше предложение, Сергей Леонидович? — вопросил Горбачёв.
— Я считаю, что нам необходимо постепенно выводить весь свой воинский контингент, ограничившись лишь некоторым количеством советников для контроля обстановки. Влезать второй раз в гражданскую войну, как в Афганистане, я считаю нецелесообразным. Мы не потянем одновременно две войны. В любом случае, с Эфиопией нам придётся проститься. Политика Менгисту Мариама привела к сплошным войнам, в которые он втянул и нас. Это моё мнение, и я на нём настаиваю. Многие военнослужащие задействованы при ликвидаторской работе на Чернобыле. У нас нет возможности, устранять последствия ядерной аварии, воевать в Афганистане, да ещё и заниматься урегулированием конфликтов в Эфиопии. Пусть они там сами разбираются.
— Сергей Леонидович, я вас понял, прошу садиться. От себя могу добавить, что мы не можем вот так вот взять и уйти с политической арены в Эфиопии. Не берусь осуждать внешнюю политику предыдущего руководства, но мы уже теряли влияние в Африке. Когда покинули Сомали, выбрав Эфиопию, как основного союзника. И очередной поспешный уход из страны станет потерей лица и приведёт к снижению общемирового авторитета СССР. Этого допустить никак нельзя. Убили одного, поставим другого. Чем занимается Служба внешней разведки? Пусть проработают этот вопрос и предложат вменяемую кандидатуру в качестве разумной альтернативы прошлому. Быть может, он окажется даже лучше, чем Менгисту Мариам? Надо просто работать в этом направлении, работать…
Горбачёв сделал паузу и быстро оглядел всех присутствующих. Судя по лицам, многие с ним согласились, и он приободрился.
— Ну что, товарищи, у кого какие есть мнения?
Члены Политбюро загудели, прося слова. Один за другим они выходили на трибуну и высказывали своё мнение. Кто-то соглашался с министром обороны, кто-то с Председателем КГБ. Но сути дела это не меняло. Ведь ответственность за принятое решение, тем не менее, ляжет на Генерального секретаря.
— Так, подытожу прения, — расслаблено сказал Горбачёв. — Министр обороны предлагает свёртывать нашу помощь полностью, сохранив на некоторое время поставки оружия и боеприпасов. А Председатель КГБ считает, что нужно обождать и военную помощь всего лишь ограничить. Но не уходить из Эфиопии, пока обстановка там совсем уж не накалится. Может, ещё у кого-то есть что сказать?
Руку поднял глава советской внешней разведки Владимир Александрович Крючков.
— Прошу вас, Владимир Александрович!
— Товарищи, мы выслушали предложения от министра обороны и председателя КГБ. Они похожи, но не совсем, а нам необходимо прийти к консенсусу. Как только мы достигнем консенсуса, значит, мы на правильном пути. И не забывайте: катастрофа в Чернобыле оттягивает многие ресурсы. Мы уже не можем позволить себе оказывать помощь Эфиопии в прежнем объёме.
— Да, да, консенсус нам необходим. Вы это правильно заметили, Владимир Александрович. Ну, а какое решение предлагаете вы?
— Я за то решение, которое примет большинство. Мне нравится предложение и одного выступающего, и другого. Но вместе с тем, мы должны внимательно следить за международной обстановкой, а она на сегодняшний день очень тревожная, очень. Товарищ Громыко не даст мне соврать.
Министр иностранных дел СССР согласно кивнул, не произнеся и слова.
— Так вот, я предлагаю обождать пока. А как только обстановка немного прояснится, собраться ещё раз и уже решить всё точно.