— Бришонна, а не слишком ли много ты на себя берёшь? — удивился Якоб.
— Ой, оставь, — отмахнулась она от него, — мы же с тобой не в штатах. Или ты хочешь, чтобы я к тебе приползла, как кошечка, громко мяукая и требуя ласки. О, босс, как ты хорош! — и она сделала движение рукой, словно погладила его гениталии.
Якоба всего передёрнуло от этих слов и жестов. Но спорить он не стал: глупо как-то, пусть болтает, что хочет. Она знала, что не нравится ему. И её это если не злило, то раздражало уж точно. Но оба сюда приехали не за сексом, поэтому издевки и препирательства возникали редко и спонтанно. На дело они не влияли, каждый из них знал свою работу и выполнял её, иначе грозило увольнение или отставка с волчьим билетом. И тогда уж точно придётся здесь оставаться в качестве наёмника, но не хотелось бы. Так что, пошла она со своими жестами куда подальше.
Якоб Джейбс не считал себя авантюристом или любителем острых ощущений. Не любил он и приключения. Родом из бедной семьи разорившихся фермеров из Оклахомы, он всю жизнь зарабатывал на жизнь своими мозгами, с ожесточением штурмуя любые препятствия на своём пути. За его спиной никогда никого не было. Приходилось всего добиваться самому. В Америке не любят неудачников. Комплекс у них такой, ведь большинство когда-то эмигрировавших в Америку переселенцев на деле ими же и являлись.
Но вот в Африке он ощущал себя нужным. Объехав по работе полсвета, он решил остановиться на местных реалиях. В самую глубь чёрного континента он не стремился. Туда ехали лишь сумасшедшие, а вот здесь, на самом краю и не так уж далеко от морского побережья, работать можно. И Эфиопия — это не Заир, и уж тем более не Центральноафриканская республика с людоедом во главе на золотом троне. Да уж.
Он вздохнул и ответил Дэвис, ненавязчиво напоминая и заодно ставя на место:
— Мы с тобой приехали сюда для работы. Я как организатор и старший гуманитарной миссии ООН. А ты как координатор раздачи материальной и продовольственной помощи. Будь добра, потрудись вести себя пристойно, кошка ты, чёрная…
— Фи, какие мы строгие. Ты же расист, — Бришонна ухмыльнулась, прищурив один глаз, — а приехал оказывать помощь негритянкам. Как же так?
— А вот так! — бездушно улыбнулся Якоб. — Ничего личного, только бизнес. Да и какое твоё дело вообще? Я к ним отношусь, как к работе. Тяжёлой, грязной, даже чёрной, но работе, — и он улыбнулся, довольный своим простым каламбуром.
— Ну да, ну да. Верю-верю…
Бришонна, напевая какую-то негритянскую мелодию в стиле регги, прошлась по комнате Джейбса, попутно её рассматривая. Её губы очень выразительно то всасывались внутрь рта, то смешно вибрировали, невольно привлекая внимание Якоба. Так, то ли пританцовывая, то ли поглаживая себя, она закончила свою импровизированную инспекцию и, наконец, выдала:
— А у меня комната больше, чем у тебя. Да и кровать лучше и шире.
Якоб лишь пожал плечами. На хрена она всё это ему рассказывает?
— А когда мы пойдём в офис, — не унималась его секретарь. — Нам же ещё с министерством сельского хозяйства общаться?
— Это долгая песня. Несмотря на голод и болезни, они работают очень медленно. Да и сам их лидер Менгисту Мариам не приветствует от нас помощь.
— Но мы же представители гуманитарной миссии ООН, а не США?
— Но и ты, и я — прежде всего американцы. Эфиопы не дураки и многое понимают, плюс тут везде «русские» советники. СССР помогает эфиопам. Так что мы тут у них, как бельмо на глазу. Просто терпят, но скоро у советских запал закончится, и они съедут из этой страны навсегда. Одно лишь посольство останется. Из Сомали ушли, в Джибути их не пустили, и отсюда уйдут, дай только время. Эфиопы проигрывают эритрейцам, и они сами это прекрасно знают. А советской помощи становится с каждым годом всё меньше и меньше. Так что победа будет за Эритреей, ведь ей помогает весь мир. Однако наша миссия состоит не в этом.
— Да? И в чём же? — негритянка изобразила искреннюю заинтересованность и плюхнулась в стоящее рядом со столом кожаное кресло. — И поподробнее, Якоб. А то я многого не знаю.
Впрочем, Джейбса не сильно шокировал такой поступок коллеги. Негры, они и в Америке негры, хоть и сильно разбавленные кровью колонизаторов. К тому же он считал, что Бришонна делает это специально, чтобы разозлить его. Насчёт неё ему дали недвусмысленные указания, что все её слова нужно принимать к сведенью, и не ругаться с ней. Не выполнять, а принимать к сведенью…
Главным и принимающим решения остаётся он, и это без вариантов. Правда, некоторые решения всё равно придётся согласовывать с военным атташе здесь, в Аддис-Абебе. Но это мелочи, у Якоба хватало и своей агентуры, адреса и имена которой его обязали выучить наизусть.