— Значит, что перед нами мутант, — подвёл итог Башкин. — Вот только причины таких мутаций мне непонятны.
— Так радиация же, — напомнил офицер. — Ты ведь сам мерил.
— Во-первых, радиацию я измерял, только в некоторых местах фон превышает норму, во-вторых, никакая радиация за три-четыре поколения не изменит организм вот так. Тут нужно поколений десять, а лучше двадцать. И популяция должна быть огромная, поскольку большинство мутаций вредны, так что большая часть мутантов вымрет, и останутся только те, у кого закрепились полезные признаки. Ну, и наконец, вопрос: что послужило прототипом?
Он как-то нехорошо на нас посмотрел, вопрос был явно с подвохом.
— Смотрите сами, — не дождавшись ответа от нас, учёный изложил свои соображения, — тварь несомненно относится к приматам, строение скелета, мозг, руки. А обезьяны в этих местах никогда не водились. Здесь не Африка и не Южная Америка. Вывод: убитое нами существо — дальний (или не очень) потомок человека. Но как он стал таким, не спрашивайте, я не знаю. А ещё он явно не один, скелет его сородича я видел в первый день нашего пребывания здесь.
— Да и плевать на него, — сказал практичный Винокур, который уже полностью снял шкуру и теперь занялся внутренностями. — Убили и убили, что теперь? Такая тварь дружелюбной быть не может. Лучше нам настоящих людей найти.
— А они есть? Настоящие-то? — невесело спросил Коростин.
Башкин протёр очки и ответил:
— Позволю себе напомнить, Эдуард Фёдорович, дерево, на котором мы только что сидели, спилено человеческими руками и металлической пилой. Существо, которое мы застрелили, на такое не способно, и пилы у него нет. А будь у него пила, оно сделало бы из неё оружие, а не гонялось бы за дичью с голыми лапами. Люди есть, и их нужно найти.
На том и порешили, а пока пришли к выводу, что идти сегодня нам уже никуда не нужно. Лучше разбить лагерь здесь, развести костёр и подкрепиться свежим мясом. День всё равно клонился к закату, лишние километров пять ничего не решат.
Мы немедленно отправились на заготовку дров, Винокур продолжал препарировать тушу, а Марина готовила котёл для варки.
Шёл уже шестой день нашего пребывания в новом мире. Мы двигались с востока на запад, где скоро должны были упереться в Волгу. Местность была всё больше лесистой, хотя в нашем мире на этой широте голая степь. А ещё нам встретилось очень мало человеческих поселений, а те, что нашлись, проходили под названием руины. Небольшие городки сохранили следы боёв, стены проломлены снарядами, повсюду следы от пуль, кое-где сохранились побелевшие кости, но ядерных взрывов тут не было, это точно. Местами встречались и вовсе странные картины: дома частично ушли под землю. Или земля вокруг выросла. Что же случилось в этом мире? Большинство деревень, кстати, было сожжено, а пепелища постепенно зарастали травой и кустарником. Башкин выдвинул идею, что это делалось с целью предотвратить распространение инфекции. Версия здравая, так могло быть, но от мысли о том, что в воздухе витает чума пополам с холерой, становилось неуютно. А теперь вот ещё и мутанты нарисовались.
Солнце клонилось к горизонту, когда на двух кострах уже была готова пища. На одном жарили мясо, а на другом варилась похлёбка, куда входили суп из концентратов и внутренности оленя. Насчёт концентратов, кстати, мы в полном составе затупили. Порошка для приготовления сытного питья у нас было вдоволь, а взяли всего шесть пачек, от которых осталась одна. Зато забрали почти все патроны, гранаты и оружие. Ну, да ладно, будем надеяться, что встретим нормальных людей, а там видно будет.
Когда сели ужинать, уже почти стемнело. Ночевать будем здесь же, на поляне. Место удачное, деревья прикрывают с трёх сторон, а в четвёртую будет смотреть часовой. Я возьму себе первую смену. Сяду спиной к костру и буду вглядываться в лес. У нас есть приборы ночного видения, но элементы питания подсели, приходится экономить. Вообще, их можно заряжать от волшебного чемодана, там, как ни странно, стоит солнечная батарея, даже две, с каждой стороны. Их даже в предыдущем мире, где почти нет солнца, хватало для поддержания работы. Здесь и вовсе можно его использовать, как зарядное устройство, хотя контакты не самые удобные, об этом производители не позаботились.
Оленина зашла хорошо, группа в кои-то веки поужинала с удовольствием (кроме Марины, которая не очень хорошо себя чувствовала, чем добавила мне беспокойства), после чего, истомлённая многодневным пешим маршем, завалилась спать.
А я остался сторожить, костёр постепенно угасал, ночь тёплая, и нужды в нём нет. Когда свет совсем пропадёт, надену прибор и буду смотреть через него. На колени положил автомат с барабанным магазином. Если какие-то твари попрут из леса, остановлю огненным валом.
Место лагеря находилось в углублении почвы, но само это углубление было на небольшом холме. Поэтому я, встав на ноги, смог разглядеть вдали маленькую светящуюся точку. Протёр глаза, нет, не показалось. Костёр там. Только далеко, на самой грани видимости. Решив поделиться открытием, растолкал Башкина.
— Рано же ещё, — недовольно проворчал учёный. — И очередь не моя.
— Туда смотри, — я указал пальцем вдаль.
— Ага, костёр, — согласился он. — Направление запомни, завтра сходим и проверим.