Тем не менее, бумага, которую показывал Башкин, обладала магическим действием. После непродолжительных проверок нас выпустили через большую дверь на поверхность. Когда дверь закрылась у нас за спиной, мы оказались в парке. Огромное по площади сооружение, во все стороны расходятся выложенные плиткой дорожки, трава на газонах, подстриженные кусты и аккуратные деревья. Я ещё подумал, что эта идиллическая картина как-то не вяжется с апокалипсисом. Людей и так не хватает, а тут ещё отвлекают рабочие руки, чтобы кусты стричь. Парк, конечно, красивый, отлично подходит, чтобы душой отдыхать, но…
Тут мои претензии сразу показались глупыми. Как только мы прошли метров сто в ту сторону, где, по словам учёного, находился выход в город (условный), как нам навстречу попался робот. Он чем-то напоминал кладовщика, тоже табуретка на колёсах, только во все стороны торчат пилы, ножи, секаторы, — всё то, что необходимо садовнику.
— Добрый день, — буркнуло механическое чудо на ходу и покатило дальше.
— Прогресс, — уважительно проговорил Винокур, провожая взглядом робота.
— Думаю, мы все поначалу подумали про ненужную роскошь и нерациональное использование рабочей силы, — Башкин улыбнулся. — Возможно, это прозвучит странно, но слова про Конец Света к этому миру неприменимы.
— Почему? — не понял я.
— Потому что ничего не закончилось. Как только будет решена проблема с… — он осекся и посмотрел на небо, — сами знаете с кем, мир этот снова расцветёт. Рабочие руки не особо нужны, останется только встроить людей, что сейчас живут натуральным хозяйством в систему прогресса. Впрочем, их могут и не встраивать, просто медленно, в течение нескольких поколений внедрять технические новшества, пока, наконец, уровень жизни снаружи не сравняется с таковым внутри Крепости.
— А потом люди снова заселят Землю, — добавил я.
— Тут вопрос довольно спорный, — возразил учёный. — В том, что когда-нибудь заселят, я не сомневаюсь, хотя, скорее всего, будут просто окультуривать оставшиеся общины. Проблема в том, что рождаемость тут не сказать, чтобы большая. В нашем мире (и в вашем тоже) массовые расселения были необходимостью, поскольку сопровождались демографическим взрывом.
— Помнишь старосту в деревне? — сказал Винокур. — Чуркин, кажется. Так у него шестеро.
— Шестеро — это не так много, да и такая рождаемость в сельскохозяйственных регионах — это временное явление, как только медицинское обслуживание станет доступным, а детская смертность упадёт, люди снова вернутся к показателю в один-два ребёнка на семью. Расселяться, конечно, будут, но полноценное освоение Земли, создание прежней плотности населения, боюсь, затянется на многие столетия.
— Но мы к тому времени будем уже далеко, — оптимистично заметил Винокур.
— Твои бы слова, да… — я остановился и посмотрел на приличных размеров ворота, сваренные из толстой арматуры, поверх которой с наружной стороны были приварены листы металла. — Можно выходить?
Ворота открылись легко, видимо, срабатывал привод, завязанный на фотоэлемент. Башкин, оказавшись снаружи, немедленно принялся изучать внешние листы на воротах.
— Что и требовалось доказать, — он ткнул пальцем в первый же лист с заковыристым знаком. — Я перевёл гору бумаги, чтобы сообщить им то, что они и без меня знали. Меня смущает тот факт, что… — он провёл пальцем по линии рисунка, которая была выточена в металле. — Никаких ухищрений, просто знак на металле, довольно грубо вырезанный.
— И что? — спросил Винокур.
— То, что он работать не будет, тут много хитростей, просто выпилить знак недостаточно.
Учёный замолчал, на лице его отразилась напряжённая работа мысли.
— Сдаётся мне, — медленно проговорил он, что такая защита будет работать только тогда, когда есть постоянная подпитка. В идеале, это должен быть сильный маг, который постоянно… нет, не бывает таких магов, которые бы смогли подпитывать конструкцию такого размера.
— Артефакт? — спросил я.