— Прости, Барни, в другой раз, — проговорил он и поднялся, не обращая внимания на безмолвное возмущение Фиби.
Бойл смерил его странным взглядом, и во второй раз за вечер Квирк приготовился к драке. Как бы ее избежать, ведь Барни, хоть и коротышка, а драться умеет, но взгляд Бойла скользнул к Фиби.
— Твоя фамилия Гриффин? — Барни недобро прищурился. — Часом не родственница Гаррету Гриффину, старшему судье и первому шишкарю Дублина?
Одной рукой Квирк безуспешно стягивал с табурета Фиби, дергая ее за локоть, другой сгреб свой плащ и шляпу.
— Нет, они просто однофамильцы, — заверил он Барни, но Бойл не слушал.
— Именно этот хлыщ посадил меня на нары, а ведь я всего лишь боролся за свободу своей страны, — объяснял Барни Фиби. — Да, я был среди ребят, которые в тридцать девятом взрывали снаряды в Ковентри. Вы ведь не знали об этом, а, мисс Гриффин? Видите ли, бомба куда эффективнее пера. — Лоб Барни покрылся испариной, глаза словно ввалились в глазницы. — Когда я вернулся домой, меня не встретили как героя, а упекли на три года за решетку. «Головку остудить», — заявил судья Гриффин. Разумеется, в зале суда все стонали от хохота. Мне в ту пору было шестнадцать. Что на это скажете, мисс Гриффин?
Квирк решительно двинулся прочь, пытаясь стащить с табурета упирающуюся Фиби.
Тип с сальными волосами заинтересованно слушал Барни, а сейчас подался вперед и поднял указательный палец:
— Скажу, что…
— Катись к черту! — процедил Барни, даже не взглянув на него.
— Сам катись! — парировала толстуха в фиолетовом. — Вместе со своим дружком и его девкой.
Фиби пьяно хихикнула. Квирк как следует дернул ее за руку — она повалилась с табуретки и упала бы на пол, если бы не он не схватил ее за плечи.
— А сейчас, говорят, он добивается титула папского графа! — проревел Барни так, что половина паба слышала. — По крайней мере, думаю, это так называется! — еще громче добавил он.
В просторном зале негромко гудели голоса. Гости, человек двадцать, не больше — мужчины в однотипных темных костюмах и ярко наряженные щебечущие женщины — стояли группами. Сара порхала между ними — здесь руку пожмет, там за локоть тронет — стараясь удержать натужную улыбку. Ей было совестно за то, что она не может полюбить этих людей, в основном, знакомых Мэла и судьи. Помимо священнослужителей — сколько же среди них священнослужителей! — здесь были бизнесмены, юристы, доктора, все состоятельные, дорожащие своими привилегиями и нынешним местом в дублинском обществе. Сара давно призналась себе, что их побаивается, причем всех, а не только пугающих, вроде Костигана. Совсем не таких людей она хотела бы видеть рядом с Мэлом или его отцом. Впрочем, откуда здесь взять других? Круг, в котором они вращаются, очень узок. Это не ее круг. «Я в нем, но не из него, — так говорила себе Сара. Только признаваться никому нельзя. — Улыбайся! Не забывай улыбаться».
Вдруг сильно закружилась голова, и Сара тяжело оперлась на столик для коктейлей. Мэл, наблюдавший за ней с другого конца зала, увидел: у жены то, что служанка Мэгги презрительно называет очередным припадком, и погрустнел, словно несчастье жены было болезнью, от которой она — Мэл вздрогнул от кощунственной мысли — рано или поздно умрет. Мэл зажмурился, наслаждаясь мимолетным умиротворением тьмы, затем снова открыл глаза и заставил себя повернуться к отцу.
— Я не поздравил тебя, — сказал он. — Папский рыцарский орден — это здорово.
Судья, набивавший трубку табаком, фыркнул.
— Думаешь? — спросил он с презрительным недоверием и пожал плечами. — Полагаю, я сделал для церкви немало хорошего.
Воцарилась тишина: отец и сын хотели поскорее отделаться друг от друга, только не знали, как. Тем временем Сара взяла себя в руки и, натянуто улыбаясь, подошла к ним.
— У вас обоих очень торжественный вид, — сказала она.
ebooksa