Тайна Кристин Фоллс

По-прежнему задумчивый Мэл по-прежнему кивал.

— Что же, успехов ей!

Они расстались. Квирк зашагал к Доусон-стрит, потом свернул к Сент-Стивенсгрин, наслаждаясь нежарким, ласкающим лицо солнцем. Его тоже ждала работа, но он решил прогуляться, чтобы проветрить голову. Снова и снова вспоминался разговор с Мэлом, казавшийся теперь чуть ли ни смешным: похоже, так действовал кларет. Обрюхать старина Мэл ту девушку, вот был бы номер! У Квирка такие проколы тоже случались, а однажды он даже воспользовался услугами университетского приятеля, работавшего в лондонской клинике с сомнительной репутацией. В общем, после той скверной истории девушка с Квирком больше не разговаривала. Однако он сомневался, что Мэл наступил на те же грабли. Неужели вслед за Квирком, жалеющим об этом день и ночь, он совершил ошибку, которой избежал бы любой первокурсник медицинского факультета? Тем не менее пугающий факт оставался фактом: Мэл подделал досье девушки, умершей при родах. Что значат для Мэла близкие Кристин Фоллс, раз он пошел на такой риск, чтобы спасти их от позора, о котором никто посторонний бы не узнал? Он уничтожил настоящее свидетельство о смерти? Или его вообще не существовало? Нет, Мэл явно спасал свою шкуру… Кристин Фоллс скорее всего была его пациенткой — не любовницей же! — и ошибку он совершил врачебную, усердию и осторожности вопреки.

В конце Доусон-стрит Квирк перешел доршу и через задние ворота попал в парк. Ароматы листьев, травы и влажной земли напомнили о жене: она давно мертва, но ее образ ничуть не потускнел. Даже странно… Неужели он любил ее больше, чем осознавал? Неужели любил настоящую, неповторимую Делию, а не то, что она для него значила? Квирк нахмурился: в полном смятении, он не понимал, в чем тут смысл, но смысл наверняка был.

Он снова заглянет к Долли Моран, снова спросит, что стало с ребенком, и на сей раз выбьет из нее правду. У ворот университета Квирк сбавил шаг. Из здания вышла Фиби со стайкой подруг. Пальто она расстегнула, словно демонстрируя стройные ноги в гольфах и туфлях без каблука и клетчатую юбку, застегнутую на боку декоративной булавкой, а блестящие волосы цвета воронова крыла — от матери достались — убрала в хвост. Не заметив Квирка, она улыбнулась подругам, уже без них свернула за угол и перебежала через дорогу. Голова опущена, учебники прижаты к груди — Квирк собрался ее окликнуть, но тут высокий худой парень в темном костюме и пальто Кромби шагнул ей навстречу. Фиби эдакой кошечкой-скромницей прильнула щекой к его плечу. Молодые люди взялись за руки и зашагали к Хэтч-стрит, а Квирк, понаблюдав за ними с минуту, двинулся в обратном направлении.

Глава 6

Кто они, Долли Моран поняла сразу. Она их уже встречала, слышала, что о них говорят соседи, и догадывалась, чем они занимаются. Однако сейчас, сама не зная почему, Долли чувствовала: сегодня они пришли из-за нее, из-за нее стоят на углу, делая вид, что просто убивают время. Неужели темноты дожидаются? Долли заметила их, когда собралась за молоком и вечерними газетами — уже надела шляпу и пальто, но, увидев их, застыла на лестнице, как вкопанная. Первый — тощий брюнет с сальными патлами, растущими на лбу мыском, странным ярко-красным румянцем и крупным крючковатым носом. Второй — толстяк с грудью колесом, огромным животом, круглой, как футбольный мяч, головой и жесткими волосами до плеч, заплетенными в тонкие косички. Долли сильнее пугал тощий. Они демонстративно не смотрели в ее сторону, хотя на улице больше не было ни души. Долли словно примерзла к крыльцу, держа дверь полуоткрытой. Что теперь делать? Запереться в доме или пройти мимо них, не удостоив взглядом, она, мол, не боится? Только Долли боялась, очень боялась. Лучше вернуться в дом — она с поразительной четкостью представила, как переступает порог, как запирает дверь — и ждать их ухода.

Их появлению Долли не удивилась. Испугалась — это да, причем сильно, но не удивилась, особенно после того, как к ней снова постучался Квирк, который пытался выяснить, что стало с ребенком Крисси. Долли его не впустила, подумав, что он пьян, и разговаривала с ним через почтовый ящик. Разве теперь она сможет посмотреть ему в глаза? Тогда, в пабе, лесть и джин сделали свое дело, и она наболтала лишнего и о Крисси, и об остальном. Сегодня Долли на вопросы отвечать не желала, и Квирк разозлился. Он решил, что ребенок Крисси умер, и хотел узнать, где его похоронили. Долли не сказала ни слова — она стояла у двери, прижимала ко рту палец и, зажмурившись, безостановочно качала головой. Те двое уже были на углу? Они видели Квирка? Слышали, что он спрашивал про ребенка? Под конец Квирк сорвался на крик, поэтому услышать не составило бы труда. Ничего не добившись, Квирк ушел, а Долли через какое-то время взяла себя в руки и собралась за молоком и газетами. Тогда она и увидела их на углу.

Теперь Долли, все еще в пальто и шляпе, стояла в гостиной второго этажа и, прильнув щекой к оконной створке, смотрела за край шторы на улицу. Они так и скучали на углу. Толстый прикрывал ладонью зажженную спичку, а тощий наклонился, чтобы прикурить от ее огонька. В висках Долли стучал пульс, каждый вдох сопровождала дрожь, унять которую не получалось. Долли спустилась в свою тесную кухоньку, где всегда пахло сыростью и газом, и застыла у покрытого клеенкой стола. Нужно сосредоточиться и что-то придумать. На полочке у плиты притаилась эмалированная жестянка с надписью «Сахар». Долли сняла ее и, подняв крышку, вытащила школьный блокнот в ярко-оранжевой обложке. Скорее в гостиную! Долли сунула блокнот за каминную решетку, а вот спичек не обнаружила. Она снова зажмурилась, но и сомкнутые веки не потушили огненную вспышку злобы. Перед глазами возникло бледное лицо Крисси: как она металась на подушках, как звала маму, как истекала кровью, а помочь было некому… Нет, во второй раз она Крисси не подведет!

Почта закрывалась в пять, и Долли знала: нужно торопиться. Конверт нашла лишь старый, из-под документов на тонтину, но решила: сойдет. Клей почти стерся — клапан прилепился лишь лейкопластырем, а адрес она вообще едва написала: от спешки дрожали руки. Однако спешке вопреки Долли панически боялась момента, когда настанет пора открыть дверь и выйти на улицу. Вдруг они до сих пор скучают на углу? А если выбрать другую дорогу — в противоположную сторону, через Арбор-Хилл? Тогда она потратит куда больше времени, не успеет на почту, да и они вполне могут пуститься в погоню.

Долли распахнула дверь и, выбравшись на крыльцо, едва заставила себя посмотреть на угол. Они исчезли! Долли оглядела Краймиа-стрит от начала до конца, но заметила лишь старуху Таллон: та приоткрыла дверь и высунула нос на улицу, якобы чтобы узнать погоду. Тихий, спокойный вечер. Так и должно быть: все тихо-спокойно. Старуха Таллон спрятала нос и беззвучно закрыла дверь. Видела она тех двоих на углу? Она же никого и ничего не пропускает! Но даже если и видела, чем поможет? Долли закусила нижнюю губу и стиснула сумку. Следы навоза у двенадцатого дома напомнили о бархатных сумерках, когда она шла здесь под руку с Квирком. Не стоит ли ему позвонить? Он же сам предлагал… На миг в сердце затеплилась надежда. Только… нет, Квирку она позвонит в последнюю очередь.

На почту Долли попала за пять минут до закрытия, но молодой клерк за решетчатой перегородкой уже решил, что работать хватит, и встретил ее недовольным взглядом. Только в Стоуни-Баттер все такие — Долли привыкла к недовольным взглядам и даже к оскорблениям, которые бормочут сквозь зубы, когда проходишь мимо. Ни то ни другое ее совершенно не волновало. Едва конверт упал в ящик, на душе полегчало, как от исповеди, хотя, когда в последний раз исповедовалась, Долли уже не помнила.

Долли решила заглянуть в паб и выпить джин с содовой, всего лишь порцию. В итоге она выпила три сразу, потом еще одну в более спокойном темпе, потом еще одну на посошок. Возвращаясь домой в дымчатом сумраке, Долли гадала, не поспешила ли отправить конверт. Вдруг страшные двое совсем не те самые? А даже если те, вдруг они следили не за ней? В Стоуни-Баттер что только ни случается — и кражи, и драки, иной раз люди с выбитыми зубами среди улицы валяются. Если это все ее домыслы и придумки… Господи, что она наделала?! Может, стоит вернуться на почту и затребовать конверт обратно? Нет, там уже, конечно, закрыто, молодого клерка и след простыл, а все письма достали из ящика и увезли. Джин обжог горло не хуже огня. Вдруг… вдруг письмо уже доставили? «Пусть страдают, — злорадно подумала Долли. — Пусть узнают, каково жить в наших краях!»

Пять порций джина сделали свое дело, и в замочную скважину Долли попала не сразу. В передней гулял сквозняк, тянуло откуда-то из глубины дома. Долли это заметила, но особого значения не придала. На кухне негромко играло радио — «Инк Споте» пели «Ложь — это грех», но Долли решила, что в спешке забыла его выключить. Она повесила пальто на крючок и прошла в гостиную — там тоже царил непривычный холод. «К зиме надо купить электрокамин, — подумала она. — Такой, в котором горит красный огонек, и кажется, что пылают дрова». Долли опустилась на колени и закладывала дрова в топку, гадая, где же спички, когда услышала их. Обернулась — они стояли у двери на кухню. Все вокруг замедлилось, словно поезд, в котором она ехала, сбавил скорость до минимума. В состоянии шока Долли подмечала любопытнейшие детали: на толстяке свитер ручной вязки, при электрическом свете его волосы отливают рыжим; у тощего нос красный, как с мороза, между перепачканными табаком пальцами зажата не просто сигарета, а самокрутка. Еще она с поразительной четкостью увидела то, что не могла видеть в принципе, — разбитое стекло в двери черного хода — и почувствовала, как в брешь льется прохладный ночной воздух. Зачем же они включили радио? Почему-то сильнее всего пугало именно его пение, фальцеты тех черных ребят. «Добрый вечер!» — любезно проговорил тощий. Сперва Долли ощутила лишь щекотку в низу живота, но потом по ногам хлынул обжигающий поток густой жидкости, и на коврике перед камином расплылось темное пятно.

Такси, древний «форд», отчаянно хрипя, трясся по темным, погруженным в тишину, улицам. К такому Квирку следовало привыкнуть давно — звонок в ночи, поездка по спящему городу, «скорая» на обочине дороги, несколько патрульных машин, крыльцо, на котором маячат крупные мужчины с незапоминающейся внешностью. Один из них, в длинном плаще и мягкой фетровой шляпе, вышел ему навстречу.

— Мистер Квирк, это вы? — с радостью и удивлением спросил он.

Инспектор Хакетт! Настоящий увалень с веселыми внимательными глазами. Это он позвонил среди ночи.

— Здравствуйте, инспектор! — Квирк пожал широкую, как лопата, руку — Мисс Моран здесь? — Он внутренне поморщился: так глупо прозвучал вопрос.

В глазах Хакетта вспыхнул огонек.

— Кто, Долли? — переспросил он. — Да-да, она здесь.