Мне доверили смотреть за питанием лагерников. И я проводил работу среди нацменов[117], и на кухнях я прекратил блат[118].
Мы читали газеты. Мы устроили кружок безбожников и занимались ликвидацией неграмотности.
Потом я был назначен комиссаром пятого участка и старшим воспитателем.
И всюду у меня люди работали, как львы, и ни до кого я пальцем не дотронулся.
А в настоящее время я — шеф штрафного изолятора и инструктор КВЧ[119].
В настоящий момент, когда я пишу, мне осталось несколько дней до выхода.
Я пробыл в лагере полтора года. И я выхожу отсюда с таким сознанием, как будто у меня не было мрачного прошлого, а есть только светлое будущее.
Последние известия
Осенью 1933 года Роттенберг был награжден почетным значком Беломорстроя. И свободным гражданином выехал на строительство Волга — Москва.
Он пробыл месяц на этом строительстве и, как я на днях узнал, взяв отпуск, выехал в Тифлис. Ему хотелось повидать свою мать, которой он доставил так много огорчений.
И я представляю его чувства, с какими он ехал на родину, и тот трепет гордости и восторга, с каким он открыл дверь в свою комнату и сказал родным «здравствуйте»[120].
И я желаю вам, товарищ Роттенберг, успеха в новой вашей жизни и оправдания всех надежд.
А этот рассказ вы непременно пошлите в Каир казачке Марии Корниенко.
Все хорошо, что хорошо кончается
Итак, наш занимательный рассказ о бывшем воре Роттенберге окончен.
Теперь попробуем ножом хирурга, так сказать, разрезать ткань поверхности.
Три предположения могут возникнуть у скептика, который привык сомневаться в человеческих чувствах.
Либо Роттенберг, прошедший огонь, воды и медные трубы, действительно изменил свое сознание и действительно перековался, столкнувшись с правильной системой воспитания.
Либо он сделал новую «аферу».
Либо он, будучи неглупым человеком, рассудив все, решил, что преступному миру действительно приходит крах и сейчас вору надо переквалифицироваться. Причем, если это так, то он сделал это не по моральным соображениям, а по соображениям необходимости.
ebooksa