Через некоторое время я посмотрел на часы.
— Пошли, поедим чего-нибудь, — сказал я. — Нам к двум часам надо быть в мертвецкой.
— Да, я голоден. Я утром не поел.
Судя по тому, как выглядел инспектор, он знал толк в еде, и я повел Ларри в рекомендованный им ресторан. Я помнил, что Ларри почти не ест мяса, и заказал омлет и жареного омара, потом попросил карту вин и, опять-таки следуя совету инспектора, выбрал одну из лучших марок. Вино принесли, я налил Ларри полный стакан.
— Пейте, и никаких гвоздей, — сказал я. — Может, оно вам подскажет тему для разговора.
Он послушно осушил стакан.
— Шри Ганеша говорил, что молчание — тоже беседа, — заметил он негромко.
— Это приводит на ум веселое сборище высокообразованных преподавателей Кембриджского университета.
— Боюсь, вам придется одному расплачиваться за эти похороны, — сказал он. — У меня нет денег.
— Не возражаю, — отвечал я и вдруг понял, что кроется за его словами. — Неужели вы в самом деле совершили эту глупость?
Он чуть помедлил с ответом. В глазах его мелькнул знакомый мне насмешливый огонек.
— Неужели расстались со своими деньгами?
— Оставил себе только на что дожить, пока не прибыл мой пароход.
— Какой еще пароход?
— В Санари в соседнем со мной доме живет агент линии грузовых судов, которые курсируют между Ближним Востоком и Нью-Йорком. Ему сообщили по телеграфу из Александрии, что с одного судна, скоро прибывающего в Марсель, пришлось списать двух заболевших матросов, и предложили подыскать двух человек на их место. Мы с ним приятели, и он обещал меня взять. На прощание я подарю ему мой старый «ситроен». Когда я взойду на судно, у меня не будет ничего, кроме той одежды, что на мне, и чемодана с кое-какими вещами.
— Что ж, деньги ваши и дело ваше. Вы свободны в своих поступках.
— Свободен, вот это верно. Никогда еще мне не было так хорошо и спокойно. В Нью-Йорке получу жалованье, будет на что жить, пока найду работу.
— А как ваша книга?
— Книга? Закончена и напечатана. Я составил список тех, кому просил ее послать, на днях получите.
— Спасибо.