Свидетель Мертвых

– Спасибо, – пробормотал я, взял письмо и сломал печать.

Таре Келехару, прелату Улиса и Свидетелю Мертвых, приветствуем Вас.

До нас дошли сведения о том, что Вы принимали участие в разрешении спора о наследстве Дома Дуалада. Мы желаем обсудить с Вами эту проблему и просим Вас немедленно явиться во дворец.

С наилучшими пожеланиями,Орченис Клунетар.

Внизу страницы я увидел оттиск личной печати князя, силуэт лебедя – на случай, если бы у меня возникли сомнения в подлинности письма.

– Немедленно? – переспросил я.

– Так нам приказано, – ответил курьер.

– Хорошо, – сказал я, и мне стоило усилия не вцепиться себе в волосы.

К счастью, Амал’тэйлейан располагался всего в нескольких минутах ходьбы от Дома князя Джайкавы. Курьер провел меня во дворец через черный ход, по коридорам, предназначенным для прислуги. Я не мог понять, добрый это знак или очень плохой, а курьер молчал.

Кроме тронного зала, который использовался только в официальных случаях, у князя Орчениса было еще два зала для приемов. Когда я приехал в город, меня представили ему в Азалиевой Комнате, красивом светлом помещении со стенами, обитыми розовой тканью. Теперь курьер привел меня в Красную Комнату. Она была меньше, стены украшали темные панели, а камин был выложен изразцами цвета киновари. Эта комната тоже была красивой, но производила гнетущее впечатление.

Князь Орченис, бледный, высокий и хрупкий, как все чистокровные эльфы, стоял у камина, заложив руки за спину, и хмурился. Он был одет в костюм из серой с серебром парчи, а в его волосах, ушах, на пальцах сверкали бесчисленные бриллианты. Секретарь, эльфийский мужчина, годившийся князю в отцы, сидел в углу у двери, стараясь казаться незаметным. Если не считать нас троих, в комнате никого не было, и мною снова овладело беспокойство. Предстоял какой-то серьезный разговор.

– Отала Келехар, – начал князь Орченис. – Мы надеемся, что не причинили вам неудобств.

– Разумеется, нет, – ответил я. Так полагалось говорить, независимо от того, так ли это было на самом деле. – Мы рады удовлетворить просьбу вашего высочества. Чем мы можем быть полезны?

Хмурое выражение лица, присущее князю Орченису, мешало угадывать его настроение, но, тем не менее, я понял, что его гнев направлен не на меня. Он сказал:

– На днях у нас состоялся исключительно неприятный разговор с мером Непевисом Дуаларом. – Он смолк, и на мгновение мне показалось, что ему трудно говорить. – Он предполагает, что вы обманули его семью.

Я прикусил нижнюю губу изнутри. Эта привычка появилась у меня в те времена, когда я был послушником и мне приходилось терпеть болезненные наказания за несдержанность. В юности, в ответ на вопрос, я мог выпалить все, что думал.

Через пару мгновений мне удалось справиться с собой, и я решил, что не стоит обвинять мера Дуалара в мошенничестве. Какой в этом смысл – если бы решение было таким простым, проблема вообще не дошла бы до ушей князя. Я осторожно заговорил:

– Это очень серьезное обвинение. Он объяснил, почему считает нас обманщиком?

– Он утверждает, – ответил князь Орченис, тщательно подбирая слова, – что его брат Пелара заплатил вам за участие в заговоре, цель которого – завладеть предприятием их покойного отца.

Я уставился на князя.

– И зачем нам это?