Внезапно одна светская дама залезла на стул и присоединилась к общему хору:
– Я ПРИНЦЕССА АСИНАФА! АРЕСТУЙТЕ МЕНЯ!
Еще одна, подвыпившая, оперлась на спинку стула, поддерживаемая своим кавалером.
– Я ПРИНЦЕССА АСИНАФА!
И тут я заметила в конце зала Сола. Он курил сигару, глядя прямо на меня. Подмигнув, Сол постучал пальцем по виску, напоминая мне о том, что сказал в прошлом году на Всемирной выставке: «Изменить сознание человека можно, показав ему что-то хорошее». Быть может, он случайно наткнулся на странное, неизвестное следствие гипотезы о коллективных действиях. Эти люди пришли сюда за развлечениями, пощекотать себе нервы или в поисках справедливости, и, может быть, правильным было то, что мы смотрели на происходящее на сцене разными глазами. Так что́ с того, что эти пьяные мужчины на тронах не видят связи между танцовщицами хучи-кучи и правом женщин самим контролировать рождаемость? Это не имело значения. Потому что в одном все мы соглашались: мы все здесь были заодно.
– Я ПРИНЦЕССА АСИНАФА! – крикнула со сцены я.
Присутствующих в зале охватило бесшабашное единение, и все новые и новые голоса выкрикивали это имя. Один из судей неловко забрался на сцену и завыл поставленным фальцетом:
– Я ПРИНЦЕССА АСИНАФА, И Я ЗАСЛУЖИВАЮ ВЫСШИЙ БАЛЛ!
Арчи был в полном восторге. Завтра это будет в разделе сплетен всех газет. Словно звезда телевизионного реалити-шоу двадцать первого века, он жаждал славы и приглашений на светские вечеринки, идущих рука об руку со скандальной репутацией.
– Что ж, полагаю, вам придется арестовать нас всех, – громко заявил Арчи. – Не сомневаюсь, комиссар полиции несказанно обрадуется, услышав об этом.
Комсток оглянулся на Эллиота, затем на полицейских.
– Еще ничего не кончено! Я предъявлю обвинения!
– Милости прошу, – сверкнул глазами Арчи. – Жду не дождусь возможности разорить вас в суде.
Моя головная боль прошла, пьянящее чувство разлилось по всему телу. Арчи делал то, на что мы не смели надеяться даже в самых дерзких мечтах, и его никчемные светские дружки всеми силами ему помогали. На одно торжествующее мгновение я позволила себе представить, как из происходящего сейчас идеальной, ровной дугой раскручивается история. Страсть «Четырех сотен» к сексуальным развлечениям бросит вызов законам о борьбе с непристойностью, носящим имя Комстока. А когда он лишится возможности люстрировать почту, информация о контроле рождаемости и абортах снова начнет свободно распространяться по всей стране. Как оказалось, нам с самого начала требовалось редактирование с танцовщицами хучи-кучи.
Я оглянулась на Морехшин. Та не скрывала широкой улыбки. Быть может, через несколько столетий, считая от настоящего момента, матки из ее времени станут полноценными людьми.
Страницы светской хроники воскресных газет были полны вульгарных карикатур и приукрашенных описаний событий прошлого вечера. Устроенная Арчи «гулянка» надлежащим образом осуждалась, называясь декадентской и не вполне пристойной, однако главной мишенью сплетен становился Комсток. Газеты высмеивали все, начиная с поношенного костюма и заканчивая акцентом. Его моральные требования объявлялись абсурдными, относящимися к эпохе до изобретения электричества. Джордж Бернард Шоу, придирчивый английский театральный критик, косвенно упомянул скандал в своем широко растиражированном эссе о том, как «комстокерство» разрушает американскую культуру. Морехшин с восторгом наблюдала за безжалостным уничтожением репутации Комстока. Сол и Арчи раздали щедрые чаевые всем, в том числе танцовщицам, оставшимся без призов.
На следующий день я по-прежнему не сомневалась в том, что мы достигли поворотной точки. Теперь против кампании морального очищения, начатой Комстоком, протестовала уже не какая-то «разъяренная толпа». Это были самые богатые и влиятельные люди Нью-Йорка, которые просто хотели приятно проводить время. Нам удалось вбить клин между «Четырьмя сотнями» и моралистом, зависевшим от них.
Возможно, мне было не суждено узнать о результате вчерашнего столкновения. Для этого мне нужно было вернуться в 2022 год, а я не могла этого сделать до тех пор, пока мы с Морехшин не отмотаем назад миллионы лет, чтобы разобраться с теми, кто по-прежнему пытался украсть у нас нашу историю.
До меня вдруг дошло, что мы, возможно, в последний раз видим Асиль, и я расстроилась, прощаясь с ней. Уставшие, но счастливые, мы встретились в ресторане гостиницы, чтобы позавтракать омлетом, рулетами и кусками мяса в желе, излюбленным блюдом той эпохи. Налив себе немного кофе, Морехшин задумчиво уставилась на него.
– Ты собираешься это выпить? – весело спросила Асиль.
ebooksa