– «Херсон», пятнадцатилетней выдержки, – произнёс Виктор, наливая в огромные коньячные бокалы ароматный бурый напиток. Вязкая жидкость оставила на стекле бокала характерный благородный след.
Радуцкий поиграл коньяком в бокале и медленно поднёс его к губам.
– Оу! Неужто не хуже «Хеннесси»?
– Я думаю, что даже наоборот: «Хеннесси» не лучше.
– Ну… – выдохнул Виктор, – за удачу в пути?
Приятели чокнулись и сделали по глотку «Херсона».
– Вечно ты всё по-своему делаешь, Лавров, – играя в недовольство, сказал Максим и закусил коньяк кусочком лайма, – перепугал начальника насмерть: не поеду, не хочу, не буду…
– Ты лучше скажи, что нужно делать?
– Как? А тебе разве не сказа… – Радуцкий осёкся. Он понял, что сболтнул лишнее. Виктор только многозначительно улыбался. Проницательность и умение анализировать факты были его сильнейшими качествами.
– Я ведь знал, что это ты СБУшников подослал.
– Витя, я…
– Кстати, неплохие ребята… – непринуждённо продолжил Виктор. Максим же чувствовал себя не в своей тарелке.
– Так что же всё-таки им нужно?
Максим поставил бокал на столик, встал и заходил по комнате.
– Это не я их к тебе подослал. А они нашли тебя, через меня.
– Это не важно.
Продюсер продолжал ходить.
– Ты же понимаешь, что с такими людьми не шутят, Витя.
– Ну да. И у нас не телеканал юмора… Макс, расслабься. Если я дал согласие, значит, дал. Скажи конкретно, что нужно.
Максим сел в кресло и выдохнул: