— Сами пауки, кто же еще?
— Ты вот про одни плюсы рассказала, а минусы у пауков какие?
— Чрезмерная осторожность, консервативность. Паук умеет плести только один тип паутины и плохо приспосабливается к новым условиям. Он не будет менять узор просто так. Поэтому пауки часто забиваются в уголки и плетут там свое сокровище, чтобы его никто не нарушил. Также они очень сдержанны в своих желаниях и довольствуются малым.
— Тогда это не про меня, — усмехнулся я, — а ты уже встречала других пауков? Ну в смысле людей с анимой паука?
— Да, конечно. Двоих. Скажу сразу, что оба были весьма колоритными персонажами. Один, правда, уехал в Америку, а вот со вторым мы долго мучались.
— Он, что был из Круга? — догадался я.
— Да, — кивнула Белка, — и в его паутину постоянно попадали другие спящие — волки, белки, филины, даже нерпы. Вот почему Филин настроен очень скептически на твой счет.
— Но я же не тот паук.
— Конечно, и я об этом говорю. Не стоит всех загонять в одни рамки. Хватит с нас и гороскопа, к тому же анима дает лишь поверхностное впечатление по началу. Если ее не развивать, то и бонусов от нее не дождешься.
— Так ее еще и развивать надо, — я вздохнул, — мне непонятно.
— Все придет со временем, — пообещала Ольга, — а теперь ложись снова спать. Нам нужно поискать Сару. Я приду в твой сон. Постарайся сильно не тупить. Как только увидишь меня или оранжевую машину, сразу осознавайся. Поставь якорь на мой образ.
Я пообещал, что осознаюсь и снова лег спать. На этот раз заснул я быстро и без всяких хитрых техник.
Сон оказался ярким и глубоким. В нем я почему-то оказался на ветряной мельнице. На самом верху и понял, что мне нужно спуститься. Я искал выход и прыгал по узким жердочкам и парящим платформам. В центре мельницы крутились демонические шестерни с шипами вместо зубьев. А еще кто-то страшно сопел под потолком. Я старался разглядеть этого создателя жуткой атмосферы, но он был тщательно укрыт тьмой.
Я прыгал будто ужаленный в задницу итальянский водопроводчик. Спускался все ниже и ниже, но проклятый лабиринт из платформ, веревок и лестниц и не думал кончаться. В конце концов мне это надоело, и я просто шагнул с края одной из досок и полетел вниз. Неминуемая близость конца сработала как триггер осознания, и я понял, что нахожусь во сне. За мгновения до касания пола, я перехватил управление над сновидением и завис в воздухе. Сделал медленный кувырок прямо в воздухе и опустился на землю перед тяжелой деревянной дверью. Вот выход из лабиринта. И тут раздался жуткий нечеловеческий вопль, откуда-то сверху. Зашуршали невидимые крылья, и я почувствовал, как нечто грузное и страшное начинает спускаться вниз. Я бросился к дверям и стал дергать за ручку, но она не поддавалась. Видимо, выход из лабиринта только один — сразить его стража. Я посмотрел вверх и увидел темную дрожащую тень. Она упала вниз и поднялась, размахнув крылья, будто черный ангел. Я не видел ни лица, ни каких-либо других черт. Просто темный силуэт с крыльями. Жуткий и противно кричащий.
Я выставил вперед правую руку, и в ней вспыхнул яркий огненный шар. Сражаться так сражаться. Страха уже не было. Наоборот, начал появляться интерес.
Тень это поняла и не торопилась нападать, явно ожидая моего первого хода. И я бы с радостью его сделал, но тут двери позади меня затрещали, а затем их вырвало вместе с петлями. Яркий свет фонарей «Уазика» озарил всю мельницу. Тень завопила и рассыпалась в пепел.
— Мне показалась, или ты кричал от радости встречи со мной? — деловито спросила Ольга, держа в руках крюк лебедки.
— Здесь была какая-то крылатая тварь, темная и опасная. Она мешала мне спуститься, — сказал я.
— Это был твой личный страх. Натерпелся ты со своим пауком, вот и мерещится всякое. Залезай в машину. Поедем на трамплин.
— Опять Филин поможет?