Зримая тьма

— Нас было человек пятнадцать, — продолжал жандарм— не больше. Мы охотились за арабами по всему городу. Сказать вам, что за всем этим кроется? Больная печень. Я авторитетно утверждаю это, потому что мой брат доктор. Когда вы приезжаете сюда, ваша печень сначала действует как полагается. Но вот проходит несколько лет, и она разрушается. Вы остаетесь совсем без печени. И знаете почему? — Он обратился к Теренсу, и тот отрицательно покачал головой. — Во-первых, спиртное. Все это беспробудное пьянство, а затем недостаток движения, так как люди все время сидят, и организм этого не выдерживает. Когда вскрывают людей в здешней больнице — неважно по какой причине, — всегда обнаруживают одно и то же: печень исчезла. И что же находят вместо нее? Кусок грязной старой губки — больше ничего. Вот почему здесь такие люди. Слава богу, я из другой части света.

По ту сторону заграждения выстроилось около дюжины штатских, и всякий раз, когда сержант или жандарм поворачивали голову, они принимались махать руками, свистеть и щелкать пальцами, чтобы привлечь их внимание.

— Да, да, губки, — продолжал жандарм. — Куски грязной старой губки. Это вполне может случиться с каждым, достаточно только прожить здесь лет десять.

— Ну, мое терпение, кажется, кончается, — сказал сержант. — Почему бы не приказать им разойтись? Вопрос в том, представляют они незаконное сборище или нет.

— Если мы объявим, что это незаконное сборище, то так оно и будет. Пойдем скажем, чтобы они расходились.

Сержант и жандарм повернулись и, приняв властное выражение лица, с деланным безразличием медленно направились к толпе. Солдаты ковыряли носками дорожную пыль и искоса наблюдали за происходящим.

— Ну вот что, — сказал сержант. — Хватит. Понятно? Хватит! Вы нам надоели. Мы сыты по горло. Отправляйтесь-ка к своим машинам, заводите моторы и убирайтесь отсюда.

— Я друг генерала! — воскликнул человек с бумагой. Он скалил зубы и механически размахивал бумагой, как флажком на празднике. Стоявший рядом низенький мужчина, в не по росту длинных брюках, с хохолком, как у клоуна, и как будто приклеенным носом, свирепо проговорил:

— Это дорога общего пользования, открытая для всех. Мы хотим здесь немного подождать. Мы тоже знаем свои права. А они пусть проезжают, — добавил он, указывая на нас. — Мы их не задерживаем. Места на дороге хватит.

Они заспорили. Коротыш выдвигал возражения, как самоуверенный адвокат, хихикая и хорохорясь, когда, как ему казалось, он выигрывал в споре очко. Пока они спорили, я заметил, как изменились лица остальных. Собравшиеся теперь смотрели мимо нас, как смотрят зрители театра на сцену в ту минуту, когда поднимается занавес, поглощенные скрытым, но ожидаемым ими зрелищем — зрелищем, ради которого они собрались. Позади, где стояли машины, какой- то мужчина осторожно снял башмаки и забрался на крыло своего «ситроена», чтобы лучше видеть все, что происходит. Человек с бумагой свернул ее и тщательно запрятал в карман. Он больше не улыбался.

Мы все повернулись.

Сначала я ничего не заметил. Потом очертания Эль-Милии зарябили, словно отражение в пруду, в который бросили камень. И тогда я увидел, что все аисты сразу поднялись в воздух и кружат в небе, образовав нежный, колыхающийся белый купол.

— Посмотрите на аистов! — воскликнул Теренс. — Что с ними случилось?

Каждый аист описывал узкий круг в общем водовороте летающих птиц, похожем на низкое белое облако. Наверное, птицы, подумал я, кружатся над своими гнездами.

— Да их тут тысячи! — поразился Теренс. — Никогда не думал, что здесь столько аистов. Они, как видно, чем-то напуганы.

Силуэты зданий отеля «Нормандия», вокзала и мэрии, расположенных между двумя холмами, снова заколыхались и тут же затянулись синеватой пеленой, среди которой часто мелькали языки пламени. Аисты кружились, падали вниз и снова взмывали в небо.

Сержант стоял рядом со мной.

— Подожгли арабскую часть города, — проговорил он. — Жгут арабские кварталы. — Сержант говорил так, словно речь шла о каком-то событии из далекого прошлого или о чем-то предопределенном роком. Он снял очки, протер их и снова надел, с видом знатока изучая представшую перед нами картину. В это время над домами арабов слева от центра города внезапно повисла серая завеса. В дыму взлетали головешки и вспыхивали яркие огоньки, неистовые и страшные в своей живучести. Казалось, грязный поток дыма вырвался из-под земли и устремился вверх, выбрасывая в небо свои нечистоты.

— Нас отделяло от ближайших арабских домов не более полкилометра засеянного бобами поля. Дома беспорядочно громоздились на невысоких холмах, поросших кактусами. Там, где кончалось бобовое поле, показались два человека. Они поднимались по каменистому склону и уже миновали дома, как вдруг один из них остановился и повернул обратно, словно бы что-то вспомнив. Он остановился у ближайшего дома и, широко взмахнув рукой, забросил что-то на крышу. Как и на всех других домах, здесь возвышалось гнездо аиста. Как только брошенный предмет ударился о крышу, гнездо словно взорвалось и мгновенно исчезло в желтом пламени. Огонь, стекая с крыши, стал распространяться вниз по стене, которая тут же вспыхнула. Скручиваясь, как горящая бумага, она обнажила несколько тонких, искривленных, изъеденных пламенем балок. Головешки разлетались во все стороны, попадая на соседние дома, где уже появились первые робкие огоньки. Струи горящего газа вылетали из коробящегося от жара дерева, как петарды. Сначала вспыхивали гнезда, потом проваливалась крыша. Из огня выскочили козы и зигзагами бросились бежать в нашу сторону. Где-то завыла собака. Одинокий аист, как потерявший управление самолет, свалился вниз и упал в поле, широко раскинув крылья и нанося слабые удары клювом по воображаемому врагу. Двое поджигателей, вновь соединившись, торопливо двинулись вперед и скрылись среди кактусов. Жандарм свистнул и взмахнул правой рукой. Сержант, видимо, утратил всякий интерес к происходящему. Он стал обшаривать карманы своей кожаной куртки, словно женщина в поисках кошелька, вытащил большой автоматический пистолет, вынул магазин, осмотрел его и вставил обратно.

Еще один жандарм, с наушниками на голове, вышел из машины и, подозвав своего коллегу, начал что-то шептать ему. Вскоре к ним присоединился сержант, не почти тут же отошел и помахал пистолетом своим солдатам. Солдаты бегом бросились к машине и быстро уселись по местам. Машина развернулась на дороге и уехала по направлению к городу.