«Расстройство личности — это устойчивая модель внутреннего опыта и поведения, которая заметно отклоняется от ожиданий, характерных для культуры индивидуума: является распространенной и негибкой; берет начало в подростковом или раннем взрослом возрасте; стабильна во времени и приводит к дистрессу или нарушению психосоциального функционирования».
Не так-то просто показать (хотя мне случалось это проделать), что человек, совершивший убийство, страдает расстройством личности, однако это расстройство не внесло существенного вклада в сам акт убийства.
О пациенте говорят, что он страдает расстройством личности. Но каково оно в действительности — обнаруженное или выдуманное? Медицинская диагностика следует моде, подобно тому как длинные юбки сменялись короткими, а те — опять длинными. Диагнозы похожи на права человека: их вводят указами, но при этом утверждается, что они существовали всегда.
Один из психиатров, приглашенных защитой, (его первым из троих вызвали дать показания), был в личном общении человек очень милый, только вот он оказался сущим кошмаром на месте для свидетельских показаний. Он неплохо начал выступление, но затем разгорячился, увлекаясь любимым предметом; набрал обороты, становясь все более и более многословным, пока у всех в суде не начала кружиться голова. Первым делом он разъяснил и расхвалил метод, с помощью коего судебные психиатры пришли к своим умозаключениям (метод, недоступный экспертам меньшего калибра), затем изложил череду замысловатых утверждений со множеством придаточных предложений (упоминая и возможные возражения), после чего перечислил другие и дополнительные диагнозы. Примерно через час у присутствовавших уже кружилась голова, и когда он наконец завершил выступление, то оставил всех в полном недоумении. Два других психиатра, приглашенных защитой, поставили свой диагноз (как они утверждали, именно выявленное ими заболевание стало причиной деяния подсудимой); сразу же после этого оба сошли с места для дачи свидетельских показаний. К тому времени все присутствующие явно чувствовали, что пока с них хватит объяснений психиатров.
Меня вызвали, чтобы я представил возражения на тезисы экспертов защиты. Я снова заявил, что, если бы не алкоголь или каннабис, она бы не совершила убийство.
Адвокат подсудимой принадлежал к тем, кто размахивает дубиной, а не орудует рапирой. Казалось, его метод состоит в том, чтобы запугиванием добиваться желаемого ответа.
Вообще-то философские доводы в суде приводить бессмысленно — скажем, рассуждая о теоретических недостатках или абсурдности ДСС-5. Но в данном случае мне и не нужно было это делать, поскольку — даже если следовать весьма расплывчатому определению расстройства личности, приведенному в ДСС-5, — получалось, что у обвиняемой нет этого расстройства.
Надо отдать должное адвокату подсудимой: за исключением самого диагноза, в его руках не было практически никаких средств для защиты клиентки. (Пожалуй, защита в безнадежных делах почти так же приводит в уныние, как попытка учить детей, которые не желают учиться.) Это был напыщенный, худой и холерический человек; довольно странно, что он выглядел моложе своих лет. Судья объявил перерыв на обед, прежде чем начался мой перекрестный допрос. Во время перерыва мне передали обзорную статью о заболевании, которым — как утверждали эксперты защиты — страдает обвиняемая. В статье кратко перечислялось все, что известно (или считается известным) о ее заболевании. Все это были общепринятые положения — но из этого еще не следовало, что они верны.
После обеда адвокат поднялся, чтобы задать мне вопросы.
— Вы прочли статью, которую я вам направил? — осведомился он.
— Да, — ответил я.
— Вы читали ее раньше?
— Нет.
— Вы ее не читали? — Он картинно повернулся к присяжным. Его тон ясно показывал, что я человек невежественный и ленивый.
— Нет, — подтвердил я. — И я не утверждаю, будто прочел все на свете. Но там не сообщается ничего такого, чего я бы не знал до этого.
Дальнейшее продвижение по этому пути не сулило ему никакой выгоды, поэтому он продолжил так:
— В статье перечислены факторы, связываемые с этим заболеванием, не так ли?
— Да, — кротко ответил я, мысленно восторгаясь тем направлением, в котором он двинулся. Я знал, что теперь он в моей власти.
— Здесь сказано… — И далее он один за другим перечислил так называемые факторы риска возникновения этого заболевания, всякий раз спрашивая, верно ли, что в ее жизни имел место тот или иной фактор. И в каждом случае я соглашался: да, это так.
— И тем не менее, — провозгласил он, дочитав список и с наигранным гневом отбрасывая статью в сторону, — вы утверждаете, что у нее не было этого заболевания?