Золото

- Все же уйдут! - добавила Муся.

Рудаков еще ниже склонился к огню. Девушке показалось, что на вопрос этот ему тяжело отвечать.

- Укрепления? - Он вздохнул. - Укрепления для обороны. Их надо будет держать, пока мы не оторвемся от противника.

Командир выпрямился, стукнул сапогом по торчавшей из костра головне. Целый вихрь искр взмыл в ночь.

- Ну, ступайте, готовьтесь в путь. Начхоз выдаст по вашей заявке все лучшее, что имеем. Лишнего не набирайте. И еще: мальца этого предупредите, я с ним уже говорил. Кстати, а нужен ли он вам? - Рудаков по очереди испытующе посмотрел на молодых людей.

Муся и Николай опустили глаза. Почему командир об этом спрашивает? Ну, конечно же, нужен! Этот ершистый, сердитый, пронырливый и смелый паренек может стать незаменимым товарищем в пути. Лучшего и не найти.

- Ладно, идите втроем, - согласился командир.

Пока Николай и Толя тщательно распределяли и раскладывали по мешкам багаж, Муся, уверенная, что они отлично управятся и без нее, прилегла в кустах, на подстилке из хвои, и вскоре задремала. Сквозь дрему она слышала, как спутники ее пыхтели над мешками, слышала и улыбалась. Приятно было сознавать, что кто-то о тебе позаботится.

31

Уже приближался час рассвета. Побледневшая луна опускалась за лес. Всё: деревья, трава, песок и даже одежда партизан - подернулось кристалликами инея. В этот предрассветный час коммунистов и комсомольцев позвали к командиру. Сбор состоялся у госпитальной фуры.

Муся с Николаем пришли, когда все были уже на месте. Явилась даже старенькая Анна Михеевна. Был тут и раненый Черный, которому, должно быть, кто-то помог сюда прийти. Он сидел у сосны, опираясь спиной, и сосредоточенно строгал какую-то палочку.

- Товарищи, нам предстоит еще одно тяжелое испытание, - просто сказал Рудаков. - Мы вынуждены передислоцироваться в новый район, на запад. Железных дорог там много, без работы скучать не придется. А леса там громадные, на сотни километров - их не зажжешь.

Командир остановился, потер ладонью шершавые усы. По этому жесту коммунисты, знавшие его много лет, поняли, что он готовится перейти к главному.

- Двинемся на запад по насыпи узкоколейки. Она начинается тут, за холмом. - Рудаков взглянул в лица товарищей, быстро и твердо закончил: - Но наш отход нужно прикрыть. Понимаете? Прикрыть минимум двумя ручными пулеметами. Вот с этой высотки надо преградить им выход с поймы ручья на холм. В обход их не пустит огонь. Нужно держать их, пока колонна не оторвется, пока хватит сил держать. Вот так.

Стало тихо. Только снизу, с сухого болота, должно быть очень издалека, ветер доносил гулкое потрескиванье горящих деревьев. Лица у партизан были задумчивые.

- Нужно двух охотников, хорошо знающих пулемет, - тихо сказал Рудаков. - Я говорю - охотников, потому что придется биться до последнего. Это должны быть люди, которым мы верим. Вот и все.

Сердце Муси забилось. Вот подвиг, о котором она столько мечтала! Это не то, что нести по оккупированной земле мешок с этим нужным для страны, но - что поделаешь! - лично ей, Мусе Волковой, ненавистным золотом. Да, именно она спасет отряд! На нее можно положиться. Девушка взглянула на Николая - и точно в зеркало посмотрела. На широком открытом лице юноши было то же волнение, и он так же испытующе смотрел на Мусю, как она на него. Они согласно кивнули друг другу и, взявшись за руки, вместе шагнули к командиру.

И одновременно с ними, правда не с такими торжественно сияющими лицами, а буднично, деловито двинулись и другие, так что кольцо людей вокруг Рудакова стало тесным и плотным.

От костра донесся хрипловатый, раздраженный голос Черного:

- Товарищ Рудаков, меня не забудь! Не похвастаюсь, сам знаешь: лучшего пулеметчика, чем Черный, в отряде нет.