- Щипачева. Это прямо о тебе. Это ты березка - вот такая, как эта, красивая, стройная, гордая, сероглазая…
- Березка сероглазая?
Они посмотрели друг на друга и засмеялись, зажимая рот и косясь на шалаш, где спал Толя.
- А я Щипачева как следует и не читала. Мне все казалось, у него стихи - семечки, простенькие-простенькие… Как это: «Но, тонкую, ее ломая, из силы выбьются…» Здорово! Всего перечитаю обязательно!
- Правильно, придешь завтра в библиотеку и спросишь: «Дайте мне полного Щипачева».
Николай поднял холодные руки девушки и стал греть их в своих ладонях. Она сунула их ему в рукава.
- Ты же говорила, что не любишь лирики. Почему?
- Так, не знаю… Нет, знаю: поэзия должна поднимать, заряжать. «Эй, кто там шагает правой? Левой! Левой!..»
Вынув руки из рукавов Николая, отодвинувшись от него, девушка, озорно блеснув глазами, вполголоса запела:
То не тучи грозовые - облака
По-над Тереком за кручей залегли.
Кличут трубы молодого казака,
Пыль седая стала облаком вдали…
Голос ее точно раздвинул предутреннюю тишину леса, и столько в нем было юного, сверкающего задора, бурлящей молодости и веры во все лучшее на земле, что песня сразу захватила партизана, и вдвоем, улыбаясь, весело переглядываясь, они тихонько пели куплет за куплетом.
- Вот песня! Под такую хорошо идти… Ты помнишь, Николай, как тогда по болоту с песнями шли, а? Это поэзия!.. Нужно, чтоб каждая строчка пелась, строила, стреляла, а что это: розы - грезы, родная - золотая… Но о березке это ловко. О березке сероглазой… Ты что-нибудь еще из Щипачева помнишь?
Николай, грея своим дыханием Мусины руки, отрицательно покачал головой:
- Ничего. У меня память скверная. Я и это не помнил, но тут как-то само на ум пришло. Он хорошо пишет, Щипачев, но ты права - очень просто… А вот у Тютчева-постой, постой… Эх, забыл! Ты читала Тютчева? Вот мастер-то! В каждой строчке мастерство…
- А по-моему, настоящее мастерство - это когда его вовсе и не чувствуешь. Да, да, что ты думаешь? Вот чистый воздух - дышишь и не замечаешь, что он хороший. Просто хочется глубже дышать. А когда запах, приятный или плохой, - это уже не то…
Помолчали. Вдруг Муся прыснула со смеху.
- Ты что? - настороженно спросил Николай и даже отодвинулся от нее.