— В отель «Империал!».
В отеле мы сняли комнату за два рубля и провели там ночь.
Поутру, встретив на улице одного из своих соотечественников, мы спросили, когда уходит поезд на Тифлис. Он сказал нам, что один отходит сейчас, а другой будет вечером. Поняв, что на утренний поезд мы уже опоздали, мы решили до вечера погулять по городу. Мы спросили, как зовут нашего собеседника и откуда он родом.
— Мое имя Али, родом я из Ленкорани, а вы откуда?
— Из Каира.
— Я тоже бывал в Каире, сказал он и осведомился при этом о некоторых лицах, живущих там.
Я заметил:
— Странно куда ни глянешь, повсюду здесь видишь иранцев, снующих без дела. И какой у них несчастный, жалкий вид! Можно подумать, что у них ни гроша нет за душой.
— Да, здесь много наших земляков. Сегодня воскресенье, вот они и столпились здесь. Завтра многие из них отправятся на работу.
— А чем они занимаются?
— Работают чернорабочими или грузчиками. Человек сорок пять, пожалуй, — это продавцы фруктов, повара или разносчики. А остальные бродяжничают, без средств на пропитание.
— И сколько же их всего?
— Да тысячи четыре-пять наберется.
Я подумал: «Боже мой, в одном маленьком городишке пять тысяч иранцев! И в каком бедственном положении!».
— Да что вы хотите, ага, — продолжал мой собеседник, — ведь все города, села и даже маленькие деревушки Кавказа переполнены иранцами. Здесь еще их мало по сравнению с другими местами.
— А как же иранское правительство? Оно разрешает им покидать родину?
— Да просветит господь вашего отца! Как говорится: «Хоть ты и слышал о дне восстания из мертвых, а руку от огня держи подальше». Что остается делать этим несчастным, если в Иране нет для них ни работы, ни защиты? Многие покидают родину из-за притеснения правителей, жестокостеи беглербеков, губернаторов и сельских старост. Как только эти негодяи разнюхают, что у кого-то завелось пять шаи, они тотчас же найдут тысячу предлогов, чтобы придраться к нему. Одному скажут, что его брат убежал с военной службы, другим, что сын его дяди пьяница или какой-нибудь его родственник шулер. Доходит до того, что человека сажают в тюрьму и облагают штрафом за мнимые проступки его соседа. А если уж ни к чему нельзя придраться, сами возводят всяческую клевету на него. Вот отчего люди покидают родину и уезжают в Турцию, Россию, Индию. Но и туда к ним дотягиваются когти послов, консулов и прочих стервятников. Этот нищий люд, который вы здесь видите, раздетый и разутый целыми днями работает, месит глину под палящими лучами солнца. Любой неверный их пожалеет, а эти консулы, послы и чиновники не знают милосердия и обирают их дочиста. Да еще с каждого ежегодно берут четыре рубля под видом платы за паспорт. Больше всего, я слышал, притесняют иранцев в Стамбуле и других городах Турции. Консульства только и занимаются добычей доходов для посольств, не знают других обязанностей. Представьте, что один из этих рабочих умер. Если у него что-нибудь есть, то первыми, кто появится у его тела, будут чиновники из консульства, которые мнят себя и по светским, и по духовным законам его наследниками. Но они и не заглянут туда, если у покойного ничего нет. Тогда этим несчастным батракам приходится собирать между собой деньги, чтобы похоронить умершего. Вот и сейчас здесь, в Батуме, около пятидесяти иранцев сидят безвинно в тюрьме, а консулу и горя мало. А если он и сделает запрос, русские не примут его во внимание. Говорят, что, только получив хорошую взятку, он похлопочет об их освобождении. Обращение этих чиновников с народом хорошо известно! Они знают, что вся их жизнь зависит от существования народа, а без него они лишаются всех благ. Те, которые призваны заботиться о благе народа, сами же его и грабят. Что же тогда требовать от чужих?
— Но иранское правительство, разве оно не ведает о действиях своих чиновников? Надо, чтобы иранцы не молчали, пусть подадут прошение и пожалуются на притеснителей.
— Ей богу, они это знают лучше меня. Дело-то в том, что государство не только не платит жалованья чиновникам министерства иностранных дел, но еще и с них требует какие-то суммы. Поэтому оно и не может взыскивать с них за их действия. С этих консульств, что в Турции и России, их начальство собирает по две-три тысячи рублей в год. А они уж во всю стараются вознаградить себя за это и силой собрать с несчастного народа в пять-шесть раз больше.
Итак, эта первая неприятность, свалившаяся на меня в Батуме, заставила больно сжаться мое сердце. Невольно из самых глубин моей души исторглись тяжкие вздохи и стоны. До самого вечера, когда предстояло идти к поезду, бродил я по городу, не сознавая, куда иду и что делаю. Мы купили два билета до Тифлиса в первый класс по четырнадцать рублей и, вознаградив Али, попрощались с ним.
ebooksa