Мисс Наутен засмеялась, но сразу же замолчала, даже как-то зябко передернула плечами.
– Не сразу сообразила, что вы тут… на охоте, – тихо заметила она.
Лотт ощутил неловкость.
– Я всего лишь исполняю свой долг, мисс, – запинаясь, пробормотал он. – Боюсь, я должен задать вам несколько вопросов.
– Да, наверное, должны. Тогда идемте в сад. Ненавижу, когда меня допрашивают в помещении, мне вечно кажется, будто кто-то подслушивает.
Они пошли вдоль южной террасы, свернули в розарий и добрались до западного его конца – за этой частью сада явно ухаживали.
– Приходится самой следить за цветами, – сказала мисс Наутен. – Неприятно видеть цветник в запустении. И как прекрасные растения гибнут прямо на глазах.
– А все остальное так и продолжает пребывать в запустении? – спросил Лотт.
– Да. Капитан Стеррон пытался с этим бороться, и то была нелегкая борьба. Но он очень хотел победить.
Лотт заметил, как мисс Наутен сверкнула глазами. Очевидно, она питала неподдельный интерес к борьбе своего ныне покойного хозяина, к его намерению возродить поместье в прежнем виде.
– Вы решили, что никакое это не самоубийство, так мне сказал суперинтендант, – произнес Лотт.
– Да, я сразу поняла, что это не самоубийство.
– Позвольте узнать почему, мисс?
Грейс Наутен пожала плечами:
– Дело в том, что это противоречило его жизненным принципам. Капитан Стеррон старался возродить Феррис-Корт. А его смерть привела к провалу всего, что он планировал, и вот теперь все эти налоги на наследство и… расточительство.
Они долго шагали по тропинке через розарий, прежде чем Лотт спросил:
– А как вам кажется, мисс, может, капитан Стеррон ревновал свою жену? Осуждал ее дружбу с сэром Карлом Веннингом?
– Ревновал ли он или был ли у него повод ревновать?
– И то, и другое. Разумеется, меня больше интересует, был ли у него повод.
– Определенно, ревновал, ну, или, по крайней мере, сердился. А что касается остального… Думаю, вам лучше спросить саму миссис Стеррон. Вы с ней еще не говорили?