Черный поток

– Да вы не беспокойтесь. Просто пропускайте мимо ушей, если он вам станет прозвища давать, сыпать цитатами, присказками-прибаутками. Он всегда такой. Издержки профессии.

– Я понял, – кивнул Зигунов. – Спасибо, Александр Васильевич. Извините, что побеспокоил.

– Да нет. Это вы извините, что не смог помочь… А! Вот еще. Павел Юрьевич сейчас в актовом зале. Они там готовятся к смотру художественной самодеятельности, так что вы без труда его найдете.

– Еще раз спасибо.

Настроение у Петра заметно улучшилось. Все-таки Зорин оказался не полным провалом, и, возможно, именно у этого Рынды есть та зацепка, которая нужна следствию.

В актовом зале царила гробовая тишина. На сцене стоял невероятно худой юноша в белой тунике и кедах, настолько тощий, что напоминал узника концлагеря. Белоснежные волосы струились по плечам.

На голове была корона.

Юноша посмотрел на Зигунова и сказал ему:

– К вам ныне обращаюсь, дети Кадма:

Кто знает человека, чьей рукой Был умерщвлен когда-то Лай, тому Мне обо всем сказать повелеваю. А если кто боится указать Сам на себя, да знает: не случится Худого с ним, лишь родину покинет. А ежели убийца чужестранец И вам знаком, – скажите. Награжу Казною вас и окажу вам милость. Но если даже вы и умолчите, За друга ли страшась иль за себя, — Дальнейшую мою узнайте волю: Приказываю, кто бы ни был он, Убийца тот, в стране, где я у власти, Под кров свой не вводить его и с ним Не говорить. К молениям и жертвам Не допускать его, ни к омовеньям, — Но гнать его из дома, ибо он — Виновник скверны, поразившей город.

– Стоп, стоп! – прозвучал выкрик откуда-то сбоку. Зигунов повернулся на голос и увидел высокого седовласого мужчину, который энергично размахивал длинными руками, показывая королю, как правильно делать величественный жест. – Чего ты блеешь! Коля, ты же еще молодой. Ну, в смысле, ты сам, а не персонаж! Надо более уверенно говорить, сильно, ты же царь, понимаешь, царь! А не плакальщик!

– Павел Юрьевич Рында? – спросил майор, подойдя к режиссеру поближе.

– Аз есмь. А кто спрашивает?

В глазах доцента, погребенных под слоями морщинистой кожи, явственно читались лукавство и вызов. Очень странное сочетание, если подумать. Более свойственное юноше, чем человеку в годах. Может, это общий настрой в актовом зале и подготовка к юмористическому конкурсу так влияют? Ладно, не до того.

– Моя фамилия Зигунов. – Майор показал «корочку». – Я расследую два преступления, в связи с которыми мне нужна ваша консультация как специалиста по части искусствоведения…

– Моя консультация? Фу-ты ну-ты! Кто бы мог подумать.

– Мне порекомендовал к вам обратиться профессор Зорин…

– Ах, дорогой Александр Васильевич, – снова перебил Рында. – Тогда, конечно, я весь ваш. Ищите и обрящете!

– Спасибо, – стараясь сдержать раздражение, произнес Зигунов. – Мы могли бы где-нибудь поговорить приватно?

– Безусловно, Холмс. Как же я могу отказать вам, когда речь идет о правосудии? Одну минутку, только дам напутствие своим чадам.

Рында громко захлопал в ладоши, пока не затихли музыка и смех студентов, а затем обратился к ним зычным голосом: