— Да-с! трое малюток, жена! и ведь весь капитал-то почти ее был, — соболезнуя, сказал горбун.
— Но не в этом дело. Есть ли надежда спасти его, поправить его дела? — строго спросил Тульчинов.
— Нет, никакой-с! — радостно отвечал горбун, покачивая головой.
— Ты его главный кредитор?
— Я-с.
— Я уверен, что ты не очень чисто поступал в этом деле. Слушай, я… я прошу тебя, уладь дело как можно скорее; это твоя личная выгода, да! пойди, прими участие, поправь дело; он слишком озлоблен против тебя, пойди помирись с ним! — растроганным голосом сказал Тульчинов.
Горбун тихо засмеялся прямо ему в лицо и, пожимая плечами, сказал:
— Как же это можно! я уж и так много потеряю, а то еще мириться! да вы изволите шутить!
Тульчинов стиснул зубами и протяжно сказал:
— Черствая душа! я стану шутить, когда человек гибнет, когда его жена, может быть, призывает проклятия на твою голову, может быть она теперь говорит своим детям, что ты убийца их отца!..
Тульчинов пришел в сильное волнение. С отвращением взглянув на нагло спокойное лицо горбуна, он продолжал более спокойным голосом:
— Час твой пришел. Я хотел приготовить тебя к раскаянию, но ты сам отвергнул его. На, читай, читай!
И Тульчинов подал все письма, привезенные ему час тому назад Федором.
Горбун тревожно взял письма, долго он не решался читать, искоса поглядывая на Тульчинова, который ходил по комнате.
Читая письмо к Тульчинову, горбун все еще усмехался; но когда прочел он письмо, адресованное ему Авдотьей Петровной Р***, лицо его сделалось страшно, он задрожал и упал на стул.
— А! — сказал Тульчинов. — Ты не ожидал такой кары за свои дела! Бог справедлив! я пожалел тебя: я хотел сначала помирить вас, а уж потом объявить тебе страшную тайну. Но теперь поздно.
— Я не верю, это обман! это подлог! меня хотят разжалобить! — воскликнул горбун, впиваясь своими сверкающими глазами в лицо Тульчинова.
Тульчинов спокойно вынул из портфеля маленькую записку и, подавая ее горбуну, сказал:
— На, читай насмотри, чья рука?
Заглянув в записку, горбун дико вскрикнул и закрыл лицо руками; потом он схватил ее и, как помешанный, стал читать. Поминутно протирая глаза, то всхлипывая, то делая угрожающие движения, он прочел дрожащим голосом: