— Господи, услышь мою молитву!
И больная приложила свой образок к голове сына и медленно опустилась на подушки.
— Мама, сударыня моя, голубушка, сродная ты моя! — закричал сын, поддерживая мать; но она молчала. Боря начал метаться у ее ног и с воем приговаривал:
— Золотая моя, сударыня моя, лебедушка моя!
— Боря! — слабо сказала мать.
Он встрепенулся и кинулся к ней.
— Боря, сними с пояса ключ от сундука, — едва внятно пробормотала больная.
Он исполнил ее желание: снял ключ, висевший у нее на поясе.
— Ну, где он? И больная ловила руками ключ.
— А, вот!.. Слушай, Боря, слушай! — таинственно сказала она.
Боря весь превратился в слух.
— Смотри… сундук; направо под душегрейкой… лежит ларец… завернут в тряпицу… да ты слышишь ли меня?
И мать искала руками сына, Который уже сидел на корточках перед раскрытым сундуком и рылся.
— Боря, где ты? послушай свою мать! ведь это я тебе скопила, это все для тебя, мой касатик; отец-то твой богат, да все злые люди. Ох я, горемычная!
Сын не слушал ничего. Наконец он радостно закричал:
— Нашел!
Голос у больной стал тверже.
— Боря! слушай, слушай, что я тебе хочу сказать… Больная скрестила руки и, стараясь собраться с силами, продолжала:
— Ведь Антон не отец твой…
— Что тут лежит? — перебил Боря, подавая ей ларец. … Больная с испугом ощупала ларец.