Сара вспыхнула, ноздри ее расширились: казалось, пламя было готово вылететь из них.
— Какое тебе дело до приказаний других! Я хочу, я приказываю! — надменно закричала она.
— Я не выполню ваших приказаний, — отвечал глухим голосом горбун, побледнев.
Сара вскочила, с презрением оглядела его с ног до головы и засмеялась.
— Тебя заставят, урод! — гордо сказала она и выбежала из комнаты.
Бранчевская, видя избалованный характер Сары, решилась исправить ее, надеясь на свое влияние и твердость воли. Она отказывала ей во всех удовольствиях, которые могли бы усиливать ее смелость, и думала, что этими лишениями сделает из своенравной Сары послушную невестку. И на этот раз просьбы Сары остались тщетны. Сара в ярости убежала в свою комнату и расплакалась. Но скоро она перестала плакать, тщательно вытерла слезы и дала себе слово во что бы то ли стало сегодня же ехать верхом! Она вбежала в залу, как будто ничего не произошло между ею и горбуном, вертелась, прыгала и вдруг, тяжело вздохнув, сказала, как будто самой себе:
— Если б мне подвели теперь оседланную лошадь, я бы…
Она остановилась и лукаво посмотрела на горбуна. Он вздрогнул и поспешно спросил:
— Что бы вы сделали?
— Я?.. Я дала бы поцеловать палец своей перчатки! — с гордостью отвечала Сара.
— Если я вам достану лошадь? — робко спросил горбун.
Сара залилась смехом и забила в ладоши. Горбун побледнел и глухо спросил:
— Вы исполните ваше обещание?
— Беги! — повелительно сказала Сара и продолжала смеяться.
Через час верховая лошадь, оседланная по-дамски, стояла под горой у старого сада. Горбун держал ее под уздцы и тревожно, ждал. Беговые дрожки стояли невдалеке, и лошадь, привязанная к дереву, махала хвостом, отгоняя мух, и рыла копытом землю.
Шелест послышался в кустах, и Сара, как привидение, явилась перед горбуном. Она надела сверх своего белого платья длинную белую юбку; на голове ее была черная шляпа с широкими полями, на которой с одного боку приколоты были два черных пера. Черные ее волосы, заплетенные в косы, висели и колыхались на ее гибком стане.
Горбун остолбенел; он испугался своей смелости. «Что если узнают?» — подумал он; но Сара уже схватилась за ручку седла и быстро спросила:
— Как же я сяду?
— Я вас подсажу, — робко отвечал горбун.
— Не хочу! — с сердцем возразила Сара, потом вдруг засмеялась и повелительно сказала: — Нагнись!