— А, мое почтение, Надежда Сергеевна, — сказал Каютин, вставая с чемодана и вычурно кланяясь.
Полинька поцеловалась с Надеждой Сергеевной, которая подала ей узел и сказала, обращаясь к Каютину:
— Вот хлеб и соль на дорогу.
— И прекрасно! вино у нас есть; мы славно кутнем! Ах, боже мой!
Каютин с отчаянием схватил себя за голову.
— Что такое? — с испугом спросили в одно время Полинька и Кирпичова.
— Ах, боже мой! да как же быть? — говорил Каютин озабоченным голосом.
— Да что такое? не потеряли ли вы паспорта? — спросила с участием Полинька.
— Какой паспорт? — с презрением возразил Каютин. — Льду, льду нет! — прибавил он жалобно: — вино будет теплое!
И он чуть не плакал. Полинька смеялась.
— Браво! браво! — воскликнул Каютин. Он схватил бутылку, потом фуражку, подкинул фуражку к потолку, ловко поймал ее, спросил, надев на голову: «хороша фуражка, Полинька?» и выбежал из комнаты.
Прибежав в свою комнату, Каютин закричал раздирающим голосом:
— Хозяин! а хозяин!
К удивлению его Доможиров в ту же минуту явился с вопросом:
— Что вам?
— А вот что: если хотите удружить мне в последний раз, так вот опустите эту бутылку в ваш колодезь.
Доможиров идиотически засмеялся.
— Ну, как разобьется, — сказал он, — кто отвечает?
— Разумеется, вы.
— Ишь какие! ну, а зачем уезжаете, а? Ведь я пошутил, а вы и в самом деле подумали! Нет, я не такой; я благородный!