В какой-то момент Ратмир обернулся и, увидев, что женщина беззвучно плачет, тут же кинулся к ней: – Ну, что ты, что ты, милая?! Полно, не нужно плакать. Прости, если обидел тебя грубым словом, – он присел рядом и привлёк её за плечи к себе: – Только и ты меня пойми. Я – взрослый мужик и нянька мне не нужна…
– Х-х-хоро-ш-о, я п-постараюсь, – давясь в рыданиях, жалобно пробормотала Мирослава, с наслаждением прижимаясь к его крепкому телу.
– Вот и договорились, – тихонько рассмеялся Ратмир, пальцем снимая слезинки с её щёк. – И забыл ещё у тебя спросить. Конюх Фёдор сказал, что ты вчера в Москву ездила…
– Ну, да, ездила, – облегчённо вздыхая, ответила Мирослава. – Поверенный по делам мужа моего покойного Григорий Степанович просил приехать. Бумаги там нужно было подписать. Ты же видел его в тот день здесь, на подворье… А что? Что-то случилось из-за этого?
– Нет, просто спросил, – покачал головой Ратмир и поднялся на ноги: – Продолжу я упражнения, милая. Страсть как мне этот посох надоел. Скорее бы от него избавиться.
– Конечно, конечно, занимайся, Ратмирушка, – с жаром воскликнула, успокоившись, Мирослава. – Это ведь по моей вине ты пока хромаешь.
Ратмир улыбнулся ей в ответ и продолжил свои упражнения.
Солнце поднималось всё выше, и туман над землёй уже почти рассеялся. Усилился птичий гомон в лесных чащах. В зарослях кустарника на противоположном краю озерца сидел крупный, темноволосый мужчина и тайно наблюдал за Ратмиром и его спутницей…
Через час Ратмир с Мирославой уже держали путь обратно на её подворье.
После сытного завтрака Ратмир вышел на терраску и окинул взглядом подворье. Жизнь здесь шла своим чередом, без дела никто не сидел: две девчушки лет восьми сидели возле горки чистого речного песка и с серьёзным видом усердно начищали мелким песочком серебряную посуду, вилки, ложки. Тут же с вениками по двору ходили мальчишки-ровесники и тщательно выметали мусор со двора. Причем и те, и другие были коротко стрижены. Правда, девчушек можно было как-то отличить по большим пукам волос на висках и по длинным летним холщовым рубахам. Девочки постарше, в платьях из грубого, крашеного холста обихаживали гусей, уток, индюков и прочую домашнюю птицу в птичниках. Волосы у них уже были более отросшими, и на головах они носили разноцветные суконные повязки с выцветшими вышитыми цветочками. Повязки эти сужались к затылку и были перевязаны сзади блеклыми цветными лентами. Как правило, все эти вещи носились аккуратно и передавались из поколения в поколение. Юные отроковицы, зажав рты ладошками и глупо хихикая, посматривали на своих ровесников-подростков, работавших на конюшне, в свинарнике или в овчарне, а также в столярне или в гончарне.
С летней кухни доносились зычные голоса дородных поварих и писклявые голоса носившихся вокруг них поварят. Гремели железные ухваты и кочерги, доставались из печей чугунные горшки с вкусно пахнувшими кашами и раскалённые железные противни с пряженными духмяными пирогами. Из раскрытых окошечек кружевной мастерской слышался характерный перестук коклюшек и негрозные окрики старшей мастерицы… Помощник конюха Фёдор возился с лошадиной амуницией, тщательно очищая её от грязи и ржавчины. Он периодически посматривал на Ратмира, готовый подбежать к нему по первому же зову.
Ратмир стоял у той же деревянной перекладины, куда вчера вечером попала железная стрела. Взгляд его был устремлён в сторону подворья работницы монастырской хлебопекарни Анны Дмитриевны. На губах его играла загадочная полуулыбка.
– Что-то ты не торопишься сегодня в монастырь, – неожиданно за его спиной раздался голос Мирославы. – Или тебе уже не нужно туда?
– Нужно, – Ратмир словно очнулся и посмотрел на солнце. Время подходило к полудню. – Пожалуй, пора. Буду к вечеру. Фёдор, подавай лошадь, – крикнул он молодому помощнику конюха.
Ратмир, чуть прихрамывая, без посоха, спустился по лестнице. С легким усилием забрался на свою лошадку и, кивнув Мирославе, направился к воротам.
– Не закрывай ворота, Фёдор, и приготовь мне повозку. Да скажи Савелию, что сейчас обратно едем в Москву к душеприказчику Григорию Степановичу. Как раз к вечеру и должны успеть обернуться, – озабоченно произнесла Мирослава и, глянув в сторону уехавшего скомороха, удивилась: – А чего это он опять к озеру-то направился?
Но в этот момент её окликнула главная помощница по хозяйству – ключница Степанида, и Мирослава отвлеклась на хозяйские заботы…
Ратмир в состоянии лёгкого душевного волнения подъехал к озеру и разочарованно оглядел пустынный берег. Только шустрые воробьи, громко чирикая, плескались на мелководье и затем, перелетев на сушу, копошились в сухой земле, поднимая вокруг себя взвеси пыли. Скоморох посмотрел на небесное светило, вздохнул, спешился с лошади и пустил её гулять по берегу. Сам же подошёл к раскидистому кусту, покрытому желтеющими листьями, и опустился на землю. Достал из-за пазухи небольшую книжку, и взялся было читать. Но почти тут же отложил её в сторону и вздохнул. Время ожидания потекло для него томительно долго…
Неожиданно что-то красное со свистом пролетело мимо него и упало рядом с глухим стуком. Ратмир подскочил, быстро оглянулся и увидел катившееся к нему густо-красное большое яблоко… И тут же из-за небольших деревцев, росших неподалёку от этого местечка, послышался задорный звонкий смех Ольги:
– А-а, испугался, испугался! А ещё говорил, что ничего не боишься! – девушка показалась из-за деревьев и помахала ему рукой.
ebooksa