— Расскажи мне о себе, Фред, — попросил его Густав и, сделав несколько размеренных шагов в его сторону, остановился перед горкой.
— Зачем тебе это? — Фред затаился с подозрительным взглядом.
— Так или иначе, я не уйду отсюда. Я нашел тебя, когда побрел за светляком, а ты его поймал. Ты суеверный человек? Думаю, да. Ведь ты в наручниках. Стало быть — преступник, а такие, как ты, зачастую суеверны. Но я в совпадения не верю. Сдается мне, ты проморгал моего светляка, когда была возможность выпустить его из клетки. А он видел тебя и запомнил. Знал, что ты бродишь по больнице, и рассказал о тебе. Это он привел меня вниз. Он доверил нас друг другу, понимаешь, о чем я?
— Он или не он, какая разница? — пробормотал Фред. — Мы в западне, старик. Все то время, что я скитаюсь здесь, прячась от привратника, я ни разу не смог выбраться наружу. Второй этаж не имеет окон, а вместе с этим нет и возможности разбить стекло и вывалиться наружу. Там морг. Горы трупов. Одни скелеты с пустыми глазницами. Смрад, плесень и гниль. Воздух давно пропитан ядовитыми токсинами. Нечем дышать, как в космосе, находясь без скафандра. На третьем этаже опять глухие стены. Там старая прачечная. Но запах не хуже, чем в морге. Входа на четвертый и пятый попросту нет. Я поднимался по лестницам в этом и противоположном крыле. На шестом этаже кабинеты с поблекшими табличками, старые кровати и инвалидные кресла. Он самый верхний. В одной из комнат, там, где груды окровавленного тряпья, живет эта тварь. Не знаю, что ее манит туда! Не спрашивай меня об этом! — вскрикнул Фред.
— Я знаю тот этаж, — признался Густав, часто кивая. — Я был там.
— Где ты еще был? — спросил Фред.
— Только там, — повторил Густав. — А ты еще кого-нибудь встречал здесь? Или может быть слышал… эти голоса, что раздаются повсюду?
— Голоса! Я слышу их почти постоянно. Они как часть меня. Но ты первый, кого я наблюдаю здесь. И не могу никак в толк взять, почему ты объявился. Ведь это мой мир, — Фред еще более подозрительно взглянул на Густава.
— Как это понимать?
— А ты еще не въехал? Ты в искусственной коме, так же, как и я! Мы оба сейчас находимся в одной и той же Риданской больнице. В реанимационных палатах. Следишь за ходом моих мыслей?
— Да, мне приходила в голову похожая мысль, что я в глубокой коме, но…
— Ладно, я расскажу тебе свою историю, старик. Сейчас я там, в мире живых, прикован чертовыми наручниками к больничной койке, потому что я преступник, и ты прав в этом. К моему телу тянутся различные провода и капельницы, и мне кажется, что уже очень давно. Ход времени здесь останавливается, и проследить за ним невозможно. Ты, наверное, уже слышал писк приборов в своей голове? Эта штука следит за нашим пульсом. Так вот. Когда-то с Диком, своим напарником, мы грабанули банк. Точнее, Дик свалил с деньгами, а мне достались две пули в грудь из полицейского «Глока». Последнее, что я помню, это кровь на моей рубашке и темнеющий перед глазами высокий потолок банка. И вот я тут. Это, если вкратце. А что помнишь ты?
— Хм, — задумался на мгновение Густав. — Был вечер пятницы. Я как обычно запил снотворные таблетки стаканом красного вина и облокотился на спинку кресла в своей гостиной. У меня проблемы со сном, Фред, с недавнего времени. Было уже девять вечера. В этот час всегда показывают мое любимое шоу, то, где Гарри Джексон рассказывает забавные вещи, подшучивает над зрителями в студии и все такое. Затем у меня закружилась голова, стало трудно дышать, перед глазами поплыл туман и, пожалуй, на этом для меня телепередача закончилась. Кстати, Фред. Какой банк ты грабил?
— На Оук-стрит. Там квартал потише, да и от полицейского участка подальше. А зачем тебе?
— Я прекрасно знаю этот банк, — внутри Густава зародилось тревожное волнение. — И теперь, мне кажется, Фред, что я здесь не случайно. Я должен покончить с этим.
— Я не понимаю, о чем ты таком твердишь?
— Ты не забыл, что ты сделал тогда, Фред? Два месяца назад… — в хриплом голосе Густава заиграли угрожающие нотки.
— Два месяца… — задумчиво повторил за ним Фред и приподнялся с колен, все еще крепко удерживая светлячка в своих цепких объятиях. — Но я не понимаю тебя!
— Первой пулей ты пристрелил охранника банка, а второй ранил кассиршу, которая хотела нажать кнопку тревоги под столом.
— Это их работа, и работа эта подразумевает риски. Каждый день погибают военные, полицейские, охранники банка. Откуда тебе известно? Из газет или вечерних новостей? Ну, конечно!
ebooksa