Как вдруг…
Гектор что-то заметил, а она, растяпа, как всегда, нет – он потянулся сам к компьютеру и, не спрашивая разрешения, быстро, профессионально переключился на дальний обзор, одновременно укрупняя кадры.
Все размыто, нечетко. Ливень.
Катя увидела на экране монитора машину – светлую, ту самую. «Рено». Она въехала в кадр и остановилась.
Гектор еще больше укрупнил кадр. Видимость ухудшилась, картинку размыло, однако можно было различить, как…
Из машины со стороны водителя вышел человек. Он неловко тянул что-то за собой.
Зонт. Он пытался раскрыть большой черный зонт под проливным дождем в сполохах молний. Раскрыл и… засуетился. Сунулся было к лобовому стеклу, к дворникам…
Катя вспомнила слова тромбониста.
С зонтом в руках ему было это делать сложно, и он водрузил его наверх, уперев в дверь и в крышу машины. Нагнулся, начал поправлять дворник.
Вспышка.
То была молния!
Человек в кадре замер, затем, хромая, торопясь изо всех сил, обошел капот и начал поправлять второй дворник. Повернулся и распахнул заднюю дверь «Рено» – возможно, хотел что-то достать – куртку или плащ…
И в этот момент серый кадр разорвал яркий ослепительный сполох. Зигзаг! Вспыхнуло над самой машиной, над укрепленным на двери зонтом, который сыграл роль…
– Черт, молния ударила прямо в зонт, он стал проводником! – воскликнул Гектор. – Я так и думал, но…
На экране шли помехи. Уже нельзя было ничего различить.
А потом экран погас и таймер отключился, запись оборвалась.
– Зонт сгорел и расплавился, колесо обуглилось, мотор вырубился, тоже, возможно, сгорел. Как только бензобак не взорвался. – Гектор покачал головой. – Ну и ну! Случай на грани фантастики. А тромбонист, куда он делся после попадания молнии в машину?
Он стал сам перематывать запись с камеры вперед – ничего, никаких изображений. Затем снова возникла серая картинка, пошли помехи.
– Зарецкий при ударе молнии находился с другой стороны от зонта, да? – уточнила Катя.