Ты мое Солнце

—

Он и не собирался этого делать. Дело во мне, — утвердительно. — Я почему-то решила, что это должно произойти, вот и все… — чуть не плачет в трубку Аня.

—

Не хнычь, он покатается и приедет. Потом еще раз поговорите. А сейчас займись делами, отвлекись, найми новую прислугу.

— Я сегодня только этим и занимаюсь весь день… Я убрала дом, приготовила ужин.

— Ты что, умеешь готовить? — заходится смехом Надя.

— Да, представь себе. Мама научила, — язвительно отвечает Аня. — А прислуга пока подождет. Я думаю, нам так легче будет помириться.

— Может, ты и права…

Дождь шумно стучит по серой дороге. Большие капли громко разбиваются о железный корпус его машины. Сергей летит по прямой вдоль плотной стены леса. Он сдавливает с обеих сторон и угрожающе нависает над одинокой машиной. Авто несется вперед в потоке дождя, разбивает капли своим носом. Куда? Сергей не знает. Дворники прыгают перед глазами, пытаются помочь хозяину лучше видеть дорогу. Не помогают. Глаза Сергея мутные, пелена непролитых слёз жжет сетчатку и разъедает очертания. Он сжимает одной рукой кожаный обруч руля, а в другой держит дымящуюся сигарету. Он редко водит сам и давно бросил курить, но сегодня все как-то соединилось. Все это приводит его в чувство, когда он на грани и готов уже сорваться. Скорость освобождает его мысли из каменных рамок, а терпкий вкус сигарет отрезвляет. Сергей сжимает сильнее руль, признается, что так соскучился по горькому привкусу никотина на губах. Он гонит, вдавливает педаль газа до упора, не обращает внимания на мокрый асфальт, зашкаливающий спидометр и на едкий дым. Дальний свет фар прорезает пространство, а яркий слепит мокрые глаза. Сергей молится, чтобы дорога не заканчивалась, а вместе с ней и мысли, поток которых бушующей волной накрывает его сознание.

«Я мыслю — следовательно, я есть». Да, он должен сейчас знать, что он есть. Что он не пропал в страхе ее глаз и не растворился в липких чувствах вины. Сергей делает длинную затяжку, наполняет легкие успокоительным и выпускает тонкую струйку дыма в приоткрытое окно. В горле ощущается легкий привкус ментола, который медленно начинает разъедать сердце. Настырный ветер обдает его лицо, и холод наполняет машину, хоть как-то отрезвляет мысли и возвращает в реальность.

Всю дорогу Сергей вспоминает ее глаза. Они преследуют его в отражении на лобовом стекле, мелькают в свете фар на пустой дороге. Он ощущает ее испуг, вспоминает, как она затаила дыхание в ожидании удара, точь-в-точь как его мама. Бедная женщина вжималась в стенку, вздрагивая от громкого стука отцовских кулаков по тонким стенкам однушки. Ее перепуганные глаза молили о пощаде каждый раз, когда отец заносил руку над ее лицом. Горький запах перегара распространялся по комнате, заставляя жадно хватать воздух ртом. Сергей помнит это, как вчера, кажется, этот запах преследует его и сейчас. Он помнит себя еще ребенком, помнит, как запрыгивал на шею обезумевшему отцу, пытаясь защитить хрупкую, быстро постаревшую маму. Она с бледным лицом и синими кровоподтеками металась по квартире в надежде спастись, спрятаться. На улицу было нельзя, соседи осудят. Ее муж — командир, заслужил почести и медали, отвоевал, пришел живой из Афганистана. А потом медленно съехал с катушек. Сергей помнит, как отец схватил его, маленького котенка, за шиворот и отшвырнул в угол комнаты, прерывая все его попытки помочь. Там он и потерял сознания от удара головой. Командир вымещал на жене и маленьком ребенке все свое зло, боль и страх, не растраченные на войне. Потом презрительно сплевывал гнев в сторону и уходил заливать боль от ранений, оставляя сына с женой в полном одиночестве. Пока… И все заново в бешеной карусели жизни, из которой, как думал тогда Сергей, не выберется. Боль, ярость, кровь, крики, страх. Сергей впитал эту злость и ярость еще тогда. Принял, пригрел и оставил с собой, как напоминание, но поклялся никогда не поднимать руку на женщину, кем бы она не была и что бы не сделала. И он видел много женщин, но никогда не нарушал клятву.

И вот теперь его воспаленный мозг никак не может понять, почему его девочка так испугалась. Ведь он никогда не обижал ее, не поднимал руки и даже старался не повышать голос, может, только иногда в горячем споре. Он признается, что не святой, но очень старается. Дорога помогает рассуждать, скорость кутает адреналином. Каждый раз Сергей боялся выдать свою агрессию, подолгу сидел в машине после работы, успокаивался, вспоминая ее улыбку. Боялся выдать черноту глаз и души. И теперь, анализируя все это, он не понимает, почему она ждала от него именно удара. Или этого она и заслужила? Неужели теперь Аня его боится? Он появился грозовой тучей в ее жизни и научил бояться. Сергею становится невыносимо больно от этого предположения. Он делает затяжку и выпрыгивает из омута мыслей, дергает руль вправо, не заметив резкого поворота. Машина скользит, визжит тормозами и резко останавливается у самого леса. Сергей больно ударяется о руль грудью, выдыхает, приходит в себя и открывает дверь, радуясь, что не разбил машину.

На улице холодно, мокро и уже достаточно темно. Сергей вбирает воздух полной грудью, он здесь совсем другой, как будто соткан из свежей травы, весны и ионов. Грудь сразу сдавливает от природной чистоты и удара. Мужчина оглядывается по сторонам. Дорога пустая, небо пустое, душа и то пустая. Он выбрасывает уцелевший окурок, отщелкивая его пальцами вдаль. Тот летит горящей стрелой и падает у края леса. Сергей вылезает из своего укрытия. Дождь идет сильный, его белая футболка сразу намокает и прилипает к озябшему телу. Он обходит машину и не закрывает дверь. Фары дают ему небольшой пятачок света.

Сергей подходит ближе к лесу и начинает орать. Кричит, старается перекричать шумный дождь. Освобождается от всех своих чувств, отдает боль пустоте и ни в чем не повинному лесу. Пугает ночную живность. В глазах отражается тьма, он сам эта тьма. И сейчас даёт ей возможность выбраться наружу. Он не хочет становиться отцом, он никогда им не будет. Крик перерастает в рев, рычание, горловое исчадье. Душа изнывает от боли, он снова ломается здесь и сейчас. Сергей больше не может бороться, притворяться, что вся его жизнь — светлое пятно. Мужчину разрывают на части его черти, и он готов умереть, лишь бы не вернуться к своему солнцу с грузом тьмы, боли и воспоминаний о прошлом. О тех людях, которые оставили черную дыру в его душе и ушли, бросив одного с этой травмой. Сергей падает на колени, сгибается, держит эту дыру внутри, боится, что она поглотит его. В черноте леса он видит ее глаза, затихает и расслабляется. Осознает, что есть что-то пострашнее черной дыры. И это его любовь. Но там, где есть страх, места любви нет.

Звук телефона возвращает Сергею реальность. Он стоит на коленях в грязной луже, убитый дождем. Секунду ждет и достает телефон из кармана спортивных штанов. Тот сразу становится мокрым. Железный корпус скользит по ладони. С головы Сергея стекают капли дождя, заползают под футболку, а холодный ветер ласкает озябшее тело. По щекам тоже текут непрошенные капли. Он смахивает пальцем блок экрана. Мокро, противно. Телефон загорается ядовитым и неестественным светом, наконец-то принимает сигнал. Многочисленные сообщения мигают, раздражая.

Аня: «Ты где?» — Без ответа.

Аня: «Сергей, ты где, я переживаю». — Без ответа.

Аня: «Сергей приезжай домой, мне страшно».

Сергей: «Еду».

Глава 11.