— Ну что, еще по одной? — мужчина подвигает к парню маленькую стопку текилы и лимон. Сережа уже не видит собеседника, который растворяется в ярких лучах подсветки бара, но стопку поднимает и залпом выпивает горькую жидкость, выдыхает и быстро кладет ярко желтый кусочек себе в рот.
— Ты что же мне молодые кадры спаиваешь? — слышит голос за спиной, который мелодией уносится вдаль бара. Брюс вскакивает с места, пропускает женщину и помогает ей сесть. — Ты как, котенок?
Сережа поднимает глаза. Перед ним сидит, запрокинув ногу на ногу, Анна Львовна. Она облокачивается на руку и нежно поглаживает свои вьющиеся локоны. Другая рука по-хозяйски опускается на колено парня. Состояние Сережи не позволяет ему возмущаться. От ее тембра по телу пробегает дрожь. Алкоголь делает свое дело, прибавляет напускной храбрости. Он склоняет голову ближе к ней, игнорирует руку, которая уже без стеснения мнет мягкую плоть под джинсовой тканью. Женщина источает опасность и желание. Воздух между ними наполняется этими чувствами. Брюса, как ветром, сдувает.
— Почему котенок? — задает он вопрос и стучит пустой стопкой в призыве повторить. Алкоголь наливают сразу, но тонкая рука Анны перехватывает стопку и залпом выпивает содержимое, не закусывая.
— Потому что ты дикий, — женщина начинает загибать пальцы, — напуганный, — еще один палец, — потерянный и очень красивый, — Анна Львовна загибает еще палец, наклоняется так близко, что Сережа чувствует ее горячее дыхание с примесью алкоголя. Женщина водит губами по щеке, чуть прикасается, дразнит. Вдыхает свежий запах лосьона после бритья. Сережа пытается перехватить ее губы, насладится этим дерзким ароматом клубничного блеска. От такой наглости его начинает трясти. Мурашки колючей проволокой расползаются по шее. Парень дергает плечами, но женщина быстро отстраняется, чувствует желание и хочет позлить. Она что-то говорит, но громкие звуки музыки уносят в даль зала ее слова. Сереже плевать на все, на голос разума, на душу и приличие, у него срывает крышу от ее языка, который так соблазнительно облизывает губы после каждого предложения. Пьяный мозг мечтает о ее языке. Анна Львовна хороша в искусстве соблазнения. Сейчас ей надо завладеть не только телом котенка, ей хочется подчинить его душу, забрать и играться ею, пока не надоест. Парень чувствует их общее желание, понимает, что пропадает. У этой женщины было много мужчин, Сережа успел навести справки за прошедшую неделю. Ведь она занимала все его мысли. Только одного он понять не может. Зачем именно он ей нужен? Ведь любой будет готов лежать у ее ног, а она выбрала безродного мальчишку. Почему? И лишь только этот вопрос пугает.
— Потанцуем? — решает разрядить напряжение Сережа и выбрасывает из головы так некстати нахлынувшие мысли. Эда он потерял еще в самом начале праздника, и теперь искать голос разума в лице друга было уже поздно.
— А ты что, еще держишься на ногах? — удивляется женщина. Она поднимается и тянет на себя Сережу. Он встает, нависает над ней горой.
— Обижаете, я в полном порядке.
— Давай на «ты» в неформальной обстановке, — Анна прижимается к парню и пытается сохранить вместе с ним равновесие.
— Обижаешь, — сразу поправляется Сережа, окончательно сдается и отпускает свои мысли.
А почему бы и не взять то, что так настойчиво само в руки идет? Он почти не шатается, даже трезвеет, обвивает руками тонкую талию женщины и уводит в зал к танцующим парам. Огни светомузыки сливают тела в одно большое неразборчивое пятно. Сережа прижимает ее сильнее, дает понять, что он мужчина, он альфа, хозяин, главный. Как же ошибается.
Он чувствует ее руки на шее, Анна ласкает его затылок. Длинные пальцы в золоте колец перебирают волосы, опускаются к ушам, потом к скуле. Сережа поддается на ласки, трется щекой, прикрывает глаза. Он на самом деле оголодавший без ласк котенок, который нашел свою хозяйку. Она не выдерживает, тянется к мочке уха, прикусывает. Сережа стонет от боли, которая переплетается с наслаждением. Его короткий крик скрывает музыка. Парня трясет, внизу живота начинает сдавливать, дыхание учащается. Волна возбуждения обнимает с головы до ног. Анна прислоняется к уху, слизывает капельку выступившей крови, и очень ласково, приторно сладко шепчет.
— Если ты будешь достаточно умным и послушным котенком, то я дам тебе все, что ты захочешь. Весь Лос-Анджелес может лечь у твоих ног, если сможешь правильно распорядиться своим новым положением, — она отрывается и смотрит в мутные глаза парня. Затягивает его в свою черную дыру, в свой персональный ад. Объясняет правила игры. — Никаких женщин, никаких мужчин. Ты только мой! — уже тверже сквозь музыку говорит Анна. — За любые ошибки наказываю. Ты понял меня? — зачитывает приговор женщина.
— Да, — на выдохе подписывается Сережа.
— Ты начинаешь заниматься делами компании, я научу тебя всему, — облизывает его подбородок. — Предашь — уничтожу. Ты понял меня? — еще раз, чтобы уже наверняка. — Ты достаточно трезв, чтобы осознавать все, что я тебе говорю? — строго, с надрывом, цепляет его скулу и заставляет смотреть в глаза.
Сережа готов сейчас душу дьяволу продать и подписаться под каждым ее словом кровью, лишь бы остановить эту пытку.
— Я тебя понял. Я согласен, — говорит он и врывается в поцелуй.
Их страсть видит почти весь персонал гостиницы. Они смущенно опускают глаза или совсем отворачиваются от бесстыдства начальницы, которая нашла себе очередную игрушку. Сережа видит в их глазах сожаление, жалость, но в тот момент разум не может и не хочет замечать ничего, кроме голубых бездн. Раздеваться они начинают уже в лифте, который не торопится и еле-еле шуршит ремнями, поднимает любовников в пентхауз. Сережа прижимает хрупкое тело Анны к панели лифта. Приподнимает ее за ягодицы, аккуратно расстегивает жемчужные пуговицы на блузке. Шелковая ткань скользит с плеча, оголяет ключицу. Парень нежно целует каждый сантиметр ее шеи. Он пытается насытиться ее губами, щеками, шеей, но не может. Одержимый ее телом, Сережа рычит. Анна вторгается за ремень его джинсов, жадно сжимает ягодицы, настойчиво целует, вгрызается в губы и оставляет первые синяки. Зализывает укусы и снова причиняет боль. У Сережи были девушки, но такую страсть он испытывает впервые.
Он падает на большую кровать, придавленный почти раздетым телом женщины. Мягкий матрас и шелковые простыни цвета морской волны остужают прохладой разгоряченное тело. Парень успевает оглядеть масштаб разрушения. Разбитые вазы, цветы на полу, одежда, от которой пара избавилась на ходу, не отрываясь друг от друга. Пьяный разум шепчет ласковые глупости ей на ушко. Женщина тигрицей выгибается, трется о сильную, не по годам прокачанную мужскую грудь. Гладит твердые кубики на прессе и спускается по дорожке все ниже и ниже. Сережа пытается перехватить ее руки, взять управление процессом на себя. Но нет, она теперь его Бог и черт. Анна заламывает его руки над головой. Сцепляет пальцы, ласкает доводит до исступления. Парень стонет от скорости, силы, возбуждения. Рычит от каждого укуса, от каждой кровавой полосы на его теле. Теперь она его властелин. Он падает в водоворот страсти и боли. Кончает в безумной скачке и засыпает с ее именем на кроваво красных губах.
Утром не хочется вставать. Головная боль пронзает его раньше, чем Сережа успевает открыть глаза. Яркий свет полуденного солнца ласкает пространство. Лучи бегут по стенам, кровати и освещают ровные черты обнаженного тела Анны. Сережа осторожно встает. Помнит все до мельчайших подробностей, но не чувствует стыда. Он идет к ванной. Обходит разбросанные вещи. Переступает через цветы. На ватных ногах он проходит комод, смотрит на фотографии Анны. Замечает открытую деревянную коробку с часами Rolex. Они играют золотом, переливаются в лучах солнца. На яркой оранжевой открытке с сердечком надпись “
ebooksa