Пустыня

Отдыхал я три дня, наконец, Шурик позвонил и предложил снова сходить в руины. Делать мне было нечего, как я уже говорил, со склада я уволился, а искать работу по специальности, то есть, учителем, нужно ближе к осени. Деньги пока были, на мои небогатые запросы хватало. Отчего не сходить.

Сборы прошли быстро, тем более, что рюкзак стоял готовый, только запасы еды и воды пополнить. К месту добирались поодиночке, встретились у самого перехода. Снова повторили малоприятную процедуру с проталкиванием в иной мир, а оказавшись на месте, осмотрелись. Первое, что бросилось в глаза — погода. Если в прошлый раз здесь был ясный солнечный день, без ветра и, тем более, туч, то теперь небо было чёрным, а внизу бушевал шквальный ветер. При этом ни капли дождя ещё не пролилось, только молнии безостановочно сверкали на восточном краю небосвода, гром сюда не долетал, видимо, расстояние было слишком большим.

— Давай-ка поднажмём, — тревожно предложил Шурик, — пока гроза сюда не дошла.

И мы поднажали, бежать бегом получалось плохо, ветер постоянно менял направление, поднимал пыльные смерчи и сбивал с пути, иногда приходилось останавливаться, чтобы определиться с направлением. В котельной останавливаться не стали, добежали до крайних домов и нырнули в подъезд. Сделано это было как раз вовремя, поскольку центр стихии оказался точно над нами. Забежав в одну из квартир, мы с тревогой смотрели в окно. Снаружи творилось нечто невообразимое, сплошная завеса пыли, шквальный ветер, который то затухал на мгновение, то возобновлялся с прежней силой. Сквозь пыль были видны вспышки молний, а гром, наконец-то, дошедший до нас, гремел прямо над головой. При этом ни капли дождя не пролилось.

— Что за климат? — зло проворчал Шурик, сплёвывая в сторону, — мёртвая земля. Как думаешь, катаклизм какой?

— Понятия не имею, — честно ответил я, — климат на планете развивается циклично. Были в истории периоды оледенения, были влажные и жаркие, были и катастрофы с вымиранием девяноста процентов видов. Что будет с землёй через пятьсот лет мне неведомо. Слишком много переменных.

— По ходу, загадили планету парниковыми газами, вот и началось.

— Расслабься, загадить планету сложно. Один вулкан в год даёт столько углекислого газа, сколько люди за тысячу лет. Ограничение выбросов — разводка для лохов. Я бы сказал, что просто климат изменился, а причин может быть куча.

— А если атомная бомба?

— Если таких бомб штук пятьсот, да мощностью в полста мегатонн каждая, тогда, конечно, может на климат повлиять, что у нас тут с радиацией?

— Нормально всё, я измерял, — Шурик отошёл от окна и присел на низкий стул, — надо аборигена поймать, тогда всё и узнаем.

— Они бы нас не поймали, — угрюмо проворчал я, — оружие у них точно есть.

— И банды какие-то, — согласился Шурик, — шарят по руинам и хабар собирают.

— Много ты тут хабара видел? — с сомнением спросил я, — и следов грабежа нет. Люди отсюда ушли, но ушли организованно. Взяли вещи, оставили только то, что унести нельзя.

— А почему ушли? — задал он риторический вопрос, — радиации нет, тогда что? Землетрясение? Эпидемия? Нашествие тушканчиков?

— Кстати, о тушканчиках, — напомнил я, — они травоядные, должны что-то жрать. Такая туша за день несколько килограмм растительности должна съедать. Где? Земля бесплодная, какие-то колючки растут и только.

— Сдаётся мне, — он снова встал с места и подошёл к окну, песчаная буря понемногу рассеивалась, зато, наконец-то, пошёл дождь, редкие мутные капли осели на стекле, — мы ещё многого про этот мир не знаем. Надо дальше идти, пошарим ещё пару дней здесь, потом по железке двинем.

— Мысль хорошая, я про пошарить. Искать нужно не столько ценности, сколько инфу. Бумаги, записи, картинки. Любые, даже те, что на заборе. Говорили они по-русски, это нам на руку.

Вроде, затихает, — он указал рукой на мутное стекло, — пойдём, что ли?

— Пойдём, — выдохнул я и, подхватив рюкзак, зашагал к выходу.